Там еще куча всего была. Не менее прелестного.
Ну и первым пунктом, конечно же — про потерю веса.
Да блин!!!
И вот попробуй докажи, что перестал пить коньяк по утрам! И фиг ведь докажешь. Потому что не переставал. Не начинал потому что. Но ведь вопросик-то не так стоит! «Так и не перестал употреблять», мать вашу жеж!
И вот что теперь делать?
Начать, что ли, по дому голым ходить? Чтобы осмотрели и убедились, что не ширяюсь? Так ведь не май месяц, в свитере холодно. Да и нарочито будет слишком уж, так, пожалуй, только хуже подозревать начнут в чем-нибудь вообще непотребном и ужасном. И напрямую не скажешь — опять же шуганутся. Шмон, конечно, результатов не дал, да только это их вряд ли успокоило — не первый год все же друг друга знаем. Отрицательный результат для них и не результат вовсе. Так же как и без усилий полученный. Нет, тут надо так осторожно выдать какое-нибудь безопасное подтверждение, но чтобы им казалось, что это они сами его обнаружили, причем с превеликим трудом. Было бы лето — начал бы гулять от душа до комнаты в одном полотенчике, раз по пять на дню. Рано или поздно убедились бы и отстали. Успокоились. Но сейчас это не вариант. Даже майки с шортами — и то отпадают, во всяком случае дома точно.
Что остается?
Пожалуй, только спортзал.
Отец, помнится, предлагал походить в его любимый, поспаринговаться. Давно еще и вроде как без особой надежды. Придется ловить на слове. Терпеть не могу бокс, но куда деваться — спокойствие родаков дороже.
Хорошо, хоть Райка отстала. Одной проблемой меньше. Не сама по себе, конечно, — такая сама отстанет, как же! Марго помогла. Классная она, эта Марго. Настоящая королева. Как в сериале про мушкетёров и толстого монаха. Только блондинка. И вообще красивее. И волосы длинные. Никогда не думал, что длинные волосы это так…
Ну, сильно, короче.
Аж дыханье перехватывает.
Даже непонятно, как у Дыни могла появиться такая красивая сестра? Родители-то одни. Гены и всё такое. А она к тому же ещё и умная. Опять же в отличие от. В универ вон поступила. Без блата, без взяток и даже без подготовительных курсов. Ха! Откуда у Дыниных предков деньги на курсы, про взятки уж и не говорю! Считается, что просто так в наш универ поступить невозможно в принципе, а она вот взяла — и поступила.
На социальную журналистику.
Не понимаю, как может журналистика быть социальной или несоциальной, но звучит солидно. А чего ещё не понимаю — так это зачем журналистам, социальные они там или нет, математика? Знаки считать? Ширину колонки умножать на стоимость сантиметра газетной бумаги?
Впрочем, пофиг. Как говорится в рекламе острых крылышек — не важно, зачем курицам крылья, главное, что они у них есть! Так и с математикой у журналистов — пофиг зачем. Хорошо, что она у них есть. Не, ну смешно же! Ведь и сам в неё врубаться начал, пока моя стерва для Марго эти премудрости растолковывала. Тоже теперь в универ могу. На журналистику… социальную. Гыгы.
Это шутка такая была, если кто не понял.
Марго всё переживала, что не может мне заплатить, сколько положено. Она ведь узнавала настоящую цену, когда убедилась, что не тянет самостоятельно. И поняла, что и несамостоятельно тоже не потянет. Она бы сама ко мне и не подошла, это только Дыня с его добродушной незамутнённостью и верой в то, что все люди хорошие, мог вот так запросто. Интересно, что такой подход у него всегда срабатывает. Ни разу осечек не было. Во всяком случае сам точно не видел. То ли ему действительно вообще не попадалось плохих людей, то ли его убеждённость так на всех действует. Когда к тебе вот такой Дыня подходит — всякому человеку сразу приходится становиться хорошим, отказать невозможно. Это даже не как у ребёнка конфетку отобрать — это как отобрать конфетку у того ребёнка, который тебя только что сам такой же конфеткой угостил. Да ещё и в лицо ему плюнуть вдобавок.
Но Марго всё равно переживала.
А тут меня как раз Райка достала окончательно, ну просто проходу не стало. Думал, хотя бы во время каникул от неё отдохну, да только куда там! Уже во дворе караулить начала. В гости напрашивалась. И на новый год. Отшил — типа семейный праздник, традиции и всё такое. И просто так не приглашал ни разу, но она как-то квартиру разузнала и заявилась, пока на тренировке был. Не знаю, что она там родакам наплела, но когда вечером вернулся — меня ждал сюрприз. И не скажу, чтобы приятный.
Ах, у тебя такие хорошие одноклассницы, ах, почему ты их к нам домой ни разу не приводил?!
И ладно бы одна бабуля — так нет же! Все чуть ли не хором, дифирамбы на три голоса!
И кому — Райке! Тупой и доставучей Райке, от которой и в школе-то проходу нет.
Впрочем, им, наверное, даже Сорокина понравилась бы, несмотря на её лошадиный смех и любовь к специфическим анекдотам. Ясен перец! Короче, посмотрел на предков, послушал их восторги и понял, что перетерпеть не удастся — если ещё и родаки в осаду возьмут, точно долго не выдержу. Надо было что-то срочно придумывать, изобретать райкоотвадное средство. Ну, и предложил Марго отработать натурой, так сказать. Показать Райке, что место занято и ловить тут нечего. Чтобы уж наверняка отстала.
Марго — она клёвая. Всё в лучшем виде сделала.
Я-то думал всего лишь типа о нескольких встречах после школы, на улице уже. Обнимашки там и поцелуйчики на глазах у изумлённого народа. Но Марго не была бы королевой, если бы только этим ограничилась.
Не знаю, как она уговорила охранника на входе — у нас ведь очень строго; если кто пропуск забыл, без директора фиг пропустят, даже учителей тормозят. Но Марго — она такая, уболтала как-то. Выхожу на большой перемене из класса, а она мне сразу по заднице — рраз! Привет, типа! И смачный поцелуй на полминуты… Помада у неё вкусная. Клубникой пахнет.
Оторвалась. Губы облизывает и смеётся одними глазами. А вслух громким таким типа-шёпотом, чтобы весь коридор слышал:
— Вечером приходи. Я одна буду. Твоя кошечка очень-очень соскучилась по своему неутомимому тигру!
И пошла себе, миниюбкой покачивая.
Ноги от ушей, чулки со стрелками, коса платиновой змеёй вдоль позвоночника извивается… Коса у неё до… хм… ну, ниже пояса, короче. И как живая — хвостиком повиливает туда-сюда, туда-сюда… аж глотать трудно
Это видеть надо!
Королева, одним словом.
Райка сразу всё поняла правильно. И даже финального скандала закатывать не стала, только прошипела что-то про извращенцев, падких на старух.
Это она зря.
Марго не старуха. Ей двадцать два всего, просто зрелая женщина, самый отличный возраст, если на то пошло. Без детских истерик и фанаберий. Безо всяких этих: "Ой, не надо! Ой, вдруг кто увидит! Ой, мне мама не велит!" В стареющих женщинах есть свой кайф — они ненасытны и опытны. Про алгебраичку, что присылали на замену приболевшей Марьстепановне, такого рассказывали… Ей уже почти тридцатник был, вот, наверное, и торопилась ухватить, пока ещё может. Игорёша из бэшки утверждал, что она его после каждого зачёта оставляла вроде как на дополнительные занятия — и такое вытворяла, что куда там немецкому кино! Может, и привирал, конечно, но дыма без огня… Жаль, что Прынц болеть не любит и никакой надежды, что пришлют такую вот роскошную замену.
Мне кажется, она бы непротив была…
Ну, в том смысле, что и по-настоящему если бы. Марго, в смысле, а не алгебраичка. Типа, если бы я сам зашёл дальше простой игры на публику. Во всяком случае, целовалась она всерьёз. И так, что в глазах темнело.
Эх…
Вот тогда-то я и понял, почему даже вполне себе симпатичные училки-практикантки обычно так шарахаются от всяких зажиганий с нашим братом. Алгебраичка не в счёт, исключения только подтверждают правило. Да и Игореша — он такой. Соврет — недорого возьмет. Кто её знает, может, и не было там ничего.
Нет, законы — это понятно, но ведь законы у нас всё равно всеми и везде нарушаются, а тут… Просто не хорошо с теми, кого учишь. Это словно бы ты за свою вроде как работу или там помощь как бы дополнительную плату требуешь. Натурой.
Вот же блин!
Не будь я её репетитором — всё, возможно, совсем иначе бы сложилось. Город наш —большая деревня, встретились бы где-нибудь обязательно, все всегда друг с другом встречаются. Я бы её точно не пропустил. И придумал бы, как впечатление произвести. Она читать любит. Нашлись бы темы.
Зря, наверное, всё-таки журналистам преподают математику…
140-е сутки аренды
Мыслеотчёт постояльца
Плакать хочется.
Вернее, нет, не так. Не хочется, но… Реву. Смешно. Сколько лет не ревела, даже когда благоневерный свалил, а тут… Текут и текут, заразы, уже кучу бумажных полотенец извела. И сопли опять же. А говорят еще, что парни не плачут и все такое… Наверное, это самое все такое не относится к периоду полового созревания. Гормоны. Это все просто гормоны, идиотская подростковая биохимия и ничего больше. Помню, лет в пятнадцать тоже рыдала по любому пустяку до головной боли и опухшей в подушку рожи, хотя ни раньше, ни позже, тьфу-тьфу-тьфу. Обходилось как-то.
Я нашла его, тот самый момент истины, точку бифуркации, с которого развитие ранее вполне себе нормального трехлетки сделало финт ушами. Понять бы теперь еще — что мне с этим найденным делать?
Черт.
Как же надоело сморкаться!
Почему они не заметили сразу? Ну практикантка — ладно, наивная глупышка, сама еще почти ребенок, хотела как лучше и делала как учили. Вот и вышло как всегда, чему тут удивляться. Но остальные? Там ведь наверняка был куратор, и отчеты о практике та малолетняя идиотка тоже кому-то ведь наверняка сдавала, так почему они не заметили? Интересно — а я бы сама заметила? Задним умом-то все…
Можно, конечно, написать на нее докладную.. Можно, конечно. На кого? На глупую девочку, хотевшую как лучше? Да и кому от этого станет легче? Уж точно не великовозрастному хомячку, который наверняка уже и забыл про тот случай на горке детского сада. Он и знать не знает. Что тот день раз и навсегда изменил его судьбу, он и практикантку ту наверняка не помнит, она была случайной — просто подменяла приболевшую коллегу, первый день подменяла, и конечно же за утро не успела как следует ознакомиться с индивидуальными особенностями каждого из подопечных, их все ж таки больше десятка в той группе было, бэбби-бум сороковых, сады не справлялись. Она была совсем молоденькой, та девчонка на старой записи, и конечно же нетерпеливой — а когда это юность отличалась терпением? Юность тороплива и не желает ждать — никого и ничего. В том числе и полноценной ответной реакции — тоже. Юности кажется, что и так сойдет, что получиться неправильно просто не может. И в большинстве случаев она оказывается права, как ни странно. Жаль только, что не всегда.
Совместный смех — отличный способ снятия стресса и стирания негативной информации, более действенного природа просто не придумала. Именно поэтому дети так любят черный юмор и страшилки с анекдотичными финалами — совместный смех помогает справиться с пережитым ужасом, расслабиться и успокоиться. Сбрасывает напряжение, позволяет организму адаптироваться и отдохнуть перед новым стрессом. Это в любом учебнике, на первом же курсе дают в качестве базового постулата, и она наверняка знала, конечно же, знала, потому и попыталась применить.
Только вот для полноценного терапевтического эффекта смех обязательно должен быть именно что совместным, посмеяться вместе, по-дружески, за компанию, не над собою (ни в коем случае не над собою!), над собственным страхом, отделяя его от себя и словно бы уже заранее отбрасывая — а она поторопилась. Не стала ждать, пока малыш хотя бы улыбнется в ответ. Рассмеялась сама. И получился не «смех вместе» а «смех над», этакий упрощенный вариант «щипка сверху», как раз таки адаптированный для понятийного ряда трехлетки. Дети отлично понимают, когда над ними смеются, они могут не уметь объяснить, но чувствуют разницу между смехом и насмешкой. И фальшь дети тоже просекают в момент. А она старалась изо всех сил, как учили — конечно же, безбожно фальшивя при этом. Вот и получилось то, что получилось — даже я, отлично зная что и почему происходит, все равно видела лишь взрослую деваху, ржущую над глупым ребенком. А ребенок смотрел на нее снизу вверх, и лицо у него… нда… лицо…
Вот тут-то я, собственно, и того.
Просто это действительно страшно — видеть, как меняется детское лицо, поначалу такое живое, растерянное, зареванное и даже обиженное. Расправляется. Каменеет. Превращаетс в маску.
Все-все-все.
Больше не реву.
Это была ее вторая ошибка, не фатальная в любом другом случае, ну подумаешь, посмеялись, обидели немножко бедную деточку, с кем не бывает… С ним — не бывало. Любому другому ребенку такое высмеивание разве что настроение бы испортило на день, ну на два, да и то не обязательно. Самыми сильными отдаленными последствиями при самом неблагоприятном стечении обстоятельств могли бы оказаться повышенная капризность и склонность к излишнему привлечению к себе внимания, немотивированная обидчивость и проблемы с чувством юмора. Тожзе, конечно, не сахар, но далеко не такие серьезные траблы, если уж на то пошло. Да и симптоматика наверняка бы сгладилась довольно быстро, у детей короткая память, особенно когда другие факторы негативного воздействия отсутствуют. В девяноста девяти случаях из ста, может быть — даже в девятьсот девяноста девяти из тысячи. Но не в этот раз. Не с этим ребенком, который — спасибо идеальной семейке, ага-ага! — не привык, чтобы над ним смеялись. Не был готов. И не знал, как на такое можно реагировать.
Второе негативное закрепление — подряд и в полный рост. Как по учебнику.
А первой ошибкой была конфета.
До чего же стойкое заблуждение, что все дети любят сладкое и именно конфета является лучшим средством положительной стимуляции! Стойкое, прочное, повсеместно распространенное — и абсолютно неверное. Я, например, обожала соленые огурчики — что мне то варенье или конфеты! Да даром не нужны. А огурцы вечно таскала у бабушки и старалась не хихикать, когда та, притворно вздыхая, возмущалась вконец обнаглевшими мышами — вот ведь какие заразы пошли умные, не только полбанки сожрали, но еще и крышку на место завернуть умудрились! А доча моя лет до пяти грызла лимоны, как пряники, особенно шкурка ей нравилась. Все дети разные! И далеко не всем нравятся конфеты. И истина эта вроде как многократно повторяется на лекциях — похвалки должны быть разными, индивидуальными, соответствующими конкретному подопечному! И студенты сидят, кивают с умным видом, конспектируют даже, в планшетках своих отмечают что-то. Но при этом проверь карманы любой, впервые вышедшей на открытую практику — и обнаружишь там конфеты. Может быть, еще яблоко или мандаринку, но конфеты — обязательно. И в большом количестве. Заблуждения живучи.
И в девяти случаях из десяти конфеты эти будут леденцовыми карамельками — так удобнее, ведь шоколад тает в кармане, а желейные мармеладки мнутся и слипаются.
Вовик терпеть не может карамельки. С самого раннего детства, насколько я могу судить. Не знаю почему — может быть, подавился когда-то очень давно, может быть, язык прикусил, может быть — просто специфическое неприятие вкуса или какая-то индивидуальная микро-аллергическая реакция, вызывающая отторжение, бывает и такое. Редко. Но бывает. Факт остается фактом — при всей своей любви к сладкому карамельки он не только не ест вообще, его от них буквально корежит. Сначала и эту нелюбовь полагала приобретенной из-за той практикантки — наложилось, мол Но потом поняла, что путаю причину и следствие. Карамельки он и раньше не переваривал — задолго до. А тут…
Воспитательница детского сада для ребенка как вторая мама, а особой разницы между воспитателем и помощником-психологом ребенок не видит. Обе с ним весь день, обе проводят занятия и играют, водят на прогулку, обе могут помочь, если вдруг что-то случилось, от обеих он зависим целиком и полностью. И вот — случилось. И вторая мама вместо того, чтобы пожалеть, дает ненавистную гадость. А потом еще и смеется…
Бедный Вовик… как он вообще женоненавистником не сделался, после такой-то душевной травмы!
Одно хорошо — больше не надо вставать в четыре утра. Хоть высплюсь наконец-то. Не сегодня, конечно, уже почти шесть, пора разминаться. А то скоро и маленький проснется, он последнее время что-то рановато стал пробуждаться. Но сначала — умыться холодной водой. Нельзя же сдавать дежурство с такой зареванной мордой, да и глаза наверняка красные. Хотя он скорее всего подумает, что от усталости, они у нас последние две недели все время такие.
