Александр Карнишин ПЛЮС НА МИНУС
Сегодня подходил срок расплаты за квартиру. Хорошо всё же сделали предки, что теперь только раз в год платить надо, а не каждый месяц, как в книжках пишут. Копится себе потихоньку, не отрывает от текущей жизни… Сколько там, кстати, на счётчике? Иван сунул руку в карман, достал прибор и посмотрел на вечный экран. Ого! Почти двадцать тысяч. Хорошо-то как. Это и на квартиру хватит, и, пожалуй, на новую машину, если ещё чуть-чуть постараться. Главное — не зарываться. В вагон метро вошла сухонькая старушка с изящной красной сумочкой в руке. Иван и ещё двое молодых тут же резво подскочили с места, предлагая ей сесть. Старушка пару секунд выбирала, переводя взгляд выцветших глаз с одного на другого, а потом улыбнулась Ивану и села на предложенное им место. В кармане звякнул счётчик. «О! Не меньше, чем пятьдесят в плюсе!» — подумал радостно Иван. Счётчик тут же звякнул повторно. Что такое? Он не стал при народе проверять счёт, потому что сразу после доброго дела это было неприлично. Мало ли, у кого какие суммы. Может, кто на нуле сидит, а то и вообще в минус ушел. Вон как те двое мужиков смотрят злобно. Погода с утра стояла мерзкая и даже просто отвратительная. Холодные порывы ветра гнали сырость и мелкую дождевую взвесь, оседающую крупными каплями на раскрытом зонтике и стекающую вниз, в лужи и чёрную грязь, растоптанную тысячами башмаков по всему тротуару. Оглянувшись украдкой, Иван вытащил счётчик, глянул на экран, ничего не понял — вроде всё как было. Потом нажал кнопку для проверки последних итераций. Плюс пятьдесят, ага, это за старушку, выходит. Минус сто. Ну, ничего себе! Минус сто! И за что? Всего-то посчитал в уме… Тпру-у-у, стоп, стоп, стоп… Не думать, не думать, не ругаться и не желать никому плохого, даже в уме. Счётчик в руке дернулся, вибрацией и тихим звяканьем указывая на проведённую операцию. Иван сам выбрал этот рингтон — звяканье денег и лязг кассы из пинкфлойдовской «Тёмной стороны луны». Он любил эти старинные напевные мелодии, которые никогда не становились маршем и даже не помогали в работе. Просто — приятная музыка. Что ещё за… Минус тридцать восемь. Он же ещё никому ничего не пожелал! Спокойно, спокойно, Иван. Вдыхать носом. Выдыхать ртом. Выдох полный, до кашля. Вдох короткий, чтобы на полную грудь — три коротких вдоха. Раз, два, три — медленный выдох. Раз, два, три — медленный выдох. В ушах зашумело, накатилась слабость. На лбу выступил пот. Вот так, вот так. И никакого спортзала не надо. Мы и просто дыхательной гимнастикой умеем… Вот так. Так вот. Спокойно. Он двинулся по улице в сторону своего дома. Идти пешком — примерно тридцать минут. На автобусе было бы быстрее и чище, но не хотелось никого видеть. И просто сама ходьба успокаивала. Вот сейчас дойти, думал Иван, подняться к себе, запереться в квартире, не включать панель, затемнить окна, налить горячего чаю — чайник уже вскипел, наверное, и только поддерживает заданную температуру, и ещё раз — успокоиться, успокоиться, успокоиться… …И правда — подумаешь, минус. Это всё фигня! Всё равно есть почти двадцать тысяч. На квартиру всяко хватит. А если бескорыстно помочь — так и на машину соберется. И тогда не надо будет ездить в метро и на автобусе, а можно будет подвозить всех желающих. Если сразу четверых посадить — это же какое доброе дело-то будет! Четыреста, не меньше, за один раз! Вот почему владельцы машин так хорошо живут! В кармане звякнуло. Да что же за день такой сегодня, в самом деле? Ну? Что тут? Минус четыреста? За что? За что, так вашу всех непонятных богов? Что я совершил-то? Счётчик опять дёрнулся. Издевательски мигнул экраном — минус один. Спокойно, Иван, спокойно. Они просто смеются над тобой. Вот зайду по дороге в храм. Подумаешь, лишние полчаса… Поставлю всем по свечке, пусть радуются. Опять же — доброе дело, угодное дело… Минус сто. Главное — не думать о баллах. О том, что скоро первое октября и, значит, время расплаты за всё. Не считать. Не смотреть на счётчик, пусть себе тикает. Вдох на три шага. Выдох медленный — на четыре. И опять вдох, теперь с другой ноги. И снова выдох. И наплевать на всё. Потому что за квартиру, считай, уплачено. А остальное всё — это мелочь, излишества разные. Всё же есть у тебя, Ванёк. Не хуже других живешь. Панель новая. Квартира упакованная по первому разряду. Кровать широкая и упругая. Всё хорошо. Всё хорошо. Слава всем богам. Карман дёрнулся. Не смотреть, не смотреть. Мало ли, сколько там опять сняли за злость или за что там ещё полагается снимать. Главное — скорее домой. Принять ионный душ — и организму полезно, и вода экономится на планете. Попить чаю в покое. Помедитировать, обращаясь к покровителю. Звяк! Не думать о числах. Только — раз, два, три — это вдох. Только — раз, два, три, четыре — это выдох. И погода, в сущности, не так уж плоха. Бывает и хуже. И опять же — если не будет плохой погоды, как ты поймешь, что такое хорошо и возблагодаришь ответственного за хорошее? Значит, плохое — любое плохое — оно для контраста, чтобы понимал разницу. А если всё время хорошо, как ты ощутишь, что именно — хорошо? Ты же ещё не знаешь, что такое плохо? Счётчик в кармане как-то неуверенно дёрнулся. Да что там? Все-таки полез Иван в карман, глянул на экран. Хоть и вечный он, а уже потёрся вон с краю. Надо будет замшевый футляр взять специально под эту модель. Старинная, вечная, неубиваемая… Двадцать тысяч и один!!! Спасибо вам, боги! Двадцать тысяч и один! Квартира, машина и ещё немного в запасе останется! Вот! Главное — это спокойствие, понимание своей мелкой сущности и благоговение перед силами природы. И тогда — вот тебе, двадцать тысяч и один. Экран мигнул, дёрнулся со звоном кассового аппарата счётчик. Девятнадцать двести… А-а-а! Тихо-тихо-тихо. В карман его, в карман. Подальше. И не слушать. И не смотреть. Спокойствие, только спокойствие — откуда это, кстати? Есть боги и боги. Есть старшие и есть младшие. Старшие ведают большими числами, младшие — мелкими. Младшие, ехидные и злые, цепляются за каждый балл. Старшие добры и мудры. Могут наградить, а могут и унизить. Старшие дали заповеди и следят за их исполнением. Младшие контролируют повседневность и быт. Обругал чайник, обжёгшись, — получи минус. Обрадовался победе своей футбольной команды — получи плюс. Подал руку женщине, выходя из автобуса, придержал дверь, поднёс тяжести, подвёз на машине — всё тебе в плюс. Получил удовольствие от собственной работы — ещё какой плюс! При одном главном условии — полная бескорыстность. Бескорыстие — главная заповедь. Потому и деньги отменили в незапамятные времена. Потому и счётчик получает каждый при своем совершеннолетии. Потому и смотрят теперь за тобой не милиция-полиция какая, не налоговые и прочие канувшие в древность проверяющие и контролирующие, а сами боги. Кинул древнюю сувенирную монетку в восторге от красот в фонтан — получи плюсик. Обрадовал малыша, что куксился в коляске — ещё. Выслушал старика на автобусной остановке. С добром выслушал, кивая головой и переспрашивая — вот тебе и ещё. Погладил походя котёнка или собаку. Кинул кусок хлеба синицам. Просто порадовался жизни — получи своё. Но только не думай о баллах! Не следи за изменениями чисел на вечном экране неубиваемого счётчика. Не думай о пользе себе лично, не будь корыстен и корыстолюбив. С чистым сердцем живи и помогай жить другим. — Не так быстро, не так быстро, — широкая ладонь упёрлась в грудь. Сзади рванули за плечо. — Они не просто не видят никого, — гнусаво засмеялся третий, подходя слева. — Они культурные и образованные. Они, млин, верующие и добрые. Они бескорыстные и богатые… А разве не заповедовано вам, что делиться надо с ущербными? — А? — растерялся Иван. — Га! Делиться надо, баклан! Он удивленно переводил глаза с одного на другого: — Вы что, ребят, богов не боитесь? Да вас сейчас в минус опустят, как последних. И жить вам — только сегодня. Завтра уже первое октября! — Да ты совсем дурак, мужик. Я вот сейчас тебе в репу дам, мне сразу минус пятьсот, а то и минус тыщщу! И я, типа, круче всех. Понял, нет? В кармане заводилы — мелкого и какого-то скользкого на вид суетливого мужичонки лет тридцати сыграли первые такты траурного марша. — Во, смотри, лох! Иван смотрел и не понимал. На экране горели невозможные цифры — девяносто пять тысяч с чем-то. И никаких минусов… — Но счётчик же не обмануть… — А кто обманывает? Всё по-честному. Получи обещанное. Движения огромного кулака Иван не заметил. Только вспыхнуло что-то перед глазами. Хрустнуло мерзко. И лишь спасительная темнота остановила внезапную боль. — О, гля, лег… Это сколько? Минус тыщщу? — Ну-ка, проверим… Две итерации. За удар — минус шестьсот. За корысть — плюс тысяча. Ты умён, Сидор! — В школе учился, не то что этот… Минус на минус — всегда плюс! Ну, пошли дальше? Поохотимся бескорыстно и с корыстью? — Прикольно… А плюс на минус? — А плюс на минус — всегда минус. Вот они и мучаются, бедненькие… Ну, хором! — Итз гуд, ту би бэ-э-эд!Александр КарнишинАлександр Карнишин, 1955 года рождения, Москва. Образование высшее - МГУ, истфак. Работаю программистом в страховом обществе (медицинское страхование). Работал учеником реечника, электромонтером, строителем, девять лет служил в армии, потом был Бородинский музей, еще — инструктор горкома партии, директор школы, учитель истории, директор собственной фирмы. Фантастикой увлечен с детства. Рассказы стал писать, когда за руку привели в Живой журнал, а затем на Самиздат. Отдельные рассказы попадали в сборники Фантаверсума и Петраэдра.
Владимир Подольский ДВЕНАДЦАТЬ СЛЕСАРЕЙ ГЛУБОКОЙ ЗАМОРОЗКИ
В одном доме не было горячей воды. То есть раньше она была. Самые старые жильцы, которые поселились ещё при пролетарском интернационализме, говорили, что «точно, всегда была! Кроме как летом». Потому что всё лето — ремонт… А потом, уже ближе к нашему времени, вода пропала. Ну, антисемиты говорили по этому поводу известно что. Семиты машинально ёжились и смотрели в ответ своими печальными еврейскими глазами так жалобно… что никто антисемитам и не верил. Да и кто, спрашивается, будет пить техническую горячую воду в таком же количестве, что и целый дом?.. Вот. Так ведь жильцы не мирились со своим печальным положением, постоянно пикетировали мэрию и ЖЭК. Но без толку. Собирались даже ехать в Москву и пикетировать Кремль, но не договорились, кто поедет. То есть, не совсем без толку. После каждого пикета приезжали журналисты с телекамерами, брали интервью у жильцов, приходили даже слесари со сваркой. Они шли в подвал, гремели там своими ключами и нецензурно выражались на весь двор. И вечером горячая вода появлялась. А ночью снова пропадала. И утром изо всех кранов уже снова текла холодная. А ещё жильцы стали замечать, что пропадают и сами слесари. Придёт, погремит инструментом, подышит на взволнованных жильцов перегаром… А в следующий раз уже другой копается. — А где тот? — спрашивали жильцы начальника ЖЭКа. — Он у меня ещё сто рублей до получки занимал! — А-а… Он уехал! — отвечал начальник ЖЭКа, пряча глаза. — Уволился и уехал в… Караганду. У него там родственники! Смущался начальник за своих необязательных работников, видимо. Сменилось их целая куча. Устроится, бывало, на работу, сходит пару раз в подвал того дома и… уехал! Так бы всё и продолжалось, но как-то на общем собрании вышла вперёд одна старушка, такая старая, что все думали, что она давно умерла. А она-то — живая! И говорит: — Вот, хоть верьте, хоть нет, а только этот начальник что-то химичит! Надысь шла я ночью на помойку, мусор вынести, а он в подвал как раз юркнул. Что ему ночью в подвале надобно? И горячая вода сразу пропала. А как раз снова починили воду, поэтому жильцы затаились и вызвали на ночь по знакомству ОМОН с пулемётами на мотоциклах. То есть, не совсем вызвали, а просто, чтобы те наготове были — приехать, если что. И вот видят: тайно крадётся в подвал начальник ЖЭКа. Ну, жильцы за ним на цыпочках. А тот зашёл — и ну самый главный вентиль заворачивать. А другой какой-то — откручивать! — Ага, попался! — заорали выскочившие из засады жильцы. — Что ж ты такое творишь, гадский потрох? И ещё разное говорили, что к ситуации пришлось. Ну, и попутно навешали ему с чувством морального удовлетворения. А потом остыли, дали платочек, скинулись на стоматолога и снова стали допрашивать. Только он деньги назад вернул. — Без надобности мне теперь зубы! — говорит. — Всё одно помирать за мои грехи! — Чего это ты помирать собрался? — удивились жильцы. И начальник покаялся. Оказалось, что он запродал всю горячую воду этого дома подземным анунакам, которые прилетели с ледяной планеты Нибиру, живут под землёй и всё никак не могут согреться. Они и трубу протянули, чтобы воду воровать, и ещё… Но больше никаких подробностей дьявольской сделки никто не узнал, потому что тут приехал ОМОН на мотоциклах, который кто-то всё-таки случайно вызвал по запарке, положил всех мордами в подвальную грязь и устроил обыск и проверку документов. А кто шевельнётся, чтобы подышать, того прикладом по затылку. Или — тоже в зубы, такое совпадение… Пока разобрались, что бьют не тех, начальник ЖЭКа куда-то смылся. Знал он в доме все входы и выходы. Но далеко не ушёл. Скоро нашли его в собственной квартире, как живого, но замороженного до синевы по гадскому нибирскому обычаю. И на груди лежала записка: «Так будет со всяким…» А в подвале, когда органы стали всё исследовать, нашли двенадцать мёртвых слесарей, тоже всех замороженных. Послали военных трубу к анунакам раскопать, а она обрезана, и дальше — земля. Куда рыть? Неизвестно. Зато теперь ни горячая вода, ни слесари не пропадают. Один старый даже вернулся из Караганды. Он и правда уезжал на время. И сто рублей долга отдал. Не всё врал начальник! Мог бы и перековаться ещё… А наблюдательную бабушку поблагодарили, дали грамоту от мэрии и показали по телевизору. Что им, жалко, что ли? А жильцы хотели даже тимуровцев назначить — мусор ей выносить. Но передумали — пусть сама ходит: и для здоровья ей полезно и, может, ещё что увидит.Владимир ПодольскийРодился 3 января 1956 года. Работал и работаю, в настоящее время главным инженером на коммерческой радиостанции в городе Самаре. Пишу прозу, чаще фантастику.. Участвовал в 2008-2009-м году в конкурсе фантастических рассказов «Звёзды внеземелья», два рассказа вошли в итоговые сборники. Награждён дипломом и нагрудным знаком за рассказ «Капитан», который позднее успешно развернул в роман «Звёзды на дисплеях».
