Жаклин де Гё
Елена Калинчук
ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ
Если с тобой говорит реклама– суперсекретные агенты где-то под креслом!
Главное в работе охранника — следовать правилам безопасности. Поэтому ровно в двадцать ноль-ноль я, как положено по инструкции, отправился в обход станции — от главного шлюза к холлу со стойкой для обработки депозитов, затем по виткам спирального коридора внутрь, к центру хранилища.
Пусто и тихо.
Еле слышно гудит вентиляция, мягко светятся панели, уютно горят цветные индикаторы на дверцах ячеек.
Мне нравится моя работа. Не понимаю, почему межгалактическому «Интеллект-банку» вечно не хватает секьюрити. Платят за охрану «летающих сейфов» столько же, сколько промысловикам на астероидах, а условия гораздо лучше. Кухонный модуль оснащён пищевым синтезатором последней модели. Пейзажи в жилом отсеке можно менять хоть по сто раз на дню. Климатические настройки тоже. А страшные истории о влиянии одиночества на психику — это не про меня. Разве можно чувствовать себя одиноким, когда сенсовизор принимает две с половиной тысячи каналов? Дома я обходился базовыми тремя сотнями и до прилёта сюда не смотрел ни «Циркониевой лихорадки», ни «Клыкастых тёлок», ни «Озабоченных зомби». А сейчас «Лихорадка» — мой любимый сериал. Ни одного эпизода не пропускаю.
Очередной виток коридора. Все те же бесконечные ряды закрытых ячеек. Жёлтый огонёк — занята, розовый — пустая. Цвет пола темнеет от витка к витку, чтобы удобнее было ориентироваться. В приемной он бледно-голубой, а в сердцевине хранилища темно-синий. Здесь хранятся самые ценные депозиты. В чём их ценность, я не знаю. Может, внутренний отсек и правда забит гениальными идеями и особо изощренными фантазиями. А может, ничего там нет особенного, просто сами владельцы так оценили и застраховали. С тех пор как изобрели мнемонические циркониевые носители, народ как с цепи сорвался, записывает все подряд. Моя бывшая целый год записывала сны (свои и мои) — хотела продать НИИ Мозга. Hе взяли. Cказали, что интересуются только отклонениями и извращениями, a мы, оказывается, нормальные. Теперь она не знает, куда те записи девать и где их хранить. Дома держать боится — вдруг её теперешний найдет. А на Интеллект-банк у нее, понятное дело, бабок не хватает. В общем, нашла себе проблему. Я-то не парюсь: если чуваку охота смотреть тот сон, где я, типа, космический шаттл и пытаюсь заехать в гараж, но не помещаюсь, пусть смотрит, жалко, что ли. У него же нет визора на две тысячи программ.
А что хранят в ячейках наши клиенты, мне вообще по барабану. На моей зарплате это не отражается.
Впереди, у самого поворота, метнулась небольшая тень. Чёртовы грызуны. То есть я так думаю, что они грызуны, потому что похожи на крупных земных крысаков. Однако ни разу не видел, чтобы они что-то погрызли. И не знаю, откуда они берутся и чем питаются. В кухонном модуле их не встретишь, зато в центральном отсеке ротами шляются. Я зову их хрямзиками. Пытался избавиться от них. Синтезировал ядовитые приманки — не берут. Ловушки тоже обходят. Ну, я и забил на это дело. Оборудование хрямзики не портят, ущерба не причиняют. На фига с ними возиться? Лучше потратить время на что-нибудь полезное, вроде нового вида выпивки. Синтезатор пищи — это ведь, по сути, универсальный самогонный аппарат. Если, конечно, знать, как с ним обращаться.
Обход я всегда стараюсь завершить к началу «Лихорадки». Вот и на этот раз успел как раз вовремя. Прихватил на кухне стакан вискаря, устроился поудобнее в сенсо-кресле, активировал плоский гаджет ручным пультом.
Посреди комнаты возник бытовой отсек старательской станции. 3Д. Полная иллюзия присутствия. Красота! Привет, ребята, я по вам соскучился!
— Я не буду больше с тобой играть! — заявил мексиканец Хуан, сгребая карты со стола. — Ты мухлюешь!
— Кто бы говорил! — хмыкнул Марат. — Если ты опять продул, ещё не значит, что ты самый честный.
Марат классный. У него тяжелое детство было: всю его республику расстреляли и переселили, только не помню, куда и за что. А он виду не подает, вечно прикалывается.
— Да ладно вам, — примирительно сказал Фёдор. — Нашли из-за чего лаяться. Не злись, латино. Не на деньги ведь играли, а на циркон. Завтра новых кристаллов наковыряешь.
— У меня участок тяжёлый. — буркнул Хуан.
— Плохому шахтёру всегда что-то мешает, — заржал Марат. — Федь, ты защиту проверял? С маячкового астероида сегодня вспышки шли — вроде как готовность номер три, «лёгкий пиратский крейсер».
— Я активировал сторожевых роботов, — важно сообщил Фёдор. — Поставил двойное поле. Зарядил пушку. Бронированная муха не проскочит. Так что расслабься. Пиво будете?
Федор — он всегда такой. «Мужик сказал — мужик сделал» — это про него. С виду простой и свойский, но если надо — всех построит. Вот и сейчас как быстро ребят успокоил. Сидят, пивко потягивают…
Глядя на голограммы, я тоже потянулся к стакану. Что ни говори, в работе старателя есть своя прелесть. Дружеские попойки, звёздное небо, набеги пиратов… А потом — домой, на Землю, с драгоценными кристаллами в трюме. Романтика!!! Если не придумаю чудо-дринк, то это мой способ разбогатеть номер два. Отработаю положенный по контракту срок, накоплю кредитов и обязательно куплю патент на разработку участка. Главное — подобрать надёжных напарников. Таких, как в сериале…
— Привет, Колян.
Один Фёдор чокался за столом с приятелями пивными бутылками. А у самого края сенсо-зоны стоял другой Фёдор, точно такой, как первый, и смотрел прямо на меня:
— Поговорим? Или сначала выпьем?
— Выпьем, — машинально ответил я и залпом опрокинул в рот вискарь. Гортань обожгло, на глазах выступили слёзы.
Я сморгнул.
Фёдор номер два никуда не исчез.
«Вот оно, — подумал я, вспомнив страшные рассказы медиков о влиянии одиночества на психику. — Началось».
***
Как агент Четвертой Интеллектуальной Категории по борьбе с внутригалактическим бандитизмом (сокращенно ЧИК-бовба), я должен был заранее почувствовать приближение катастрофы. Во-первых, сенсовизор охранника Николая орал громче обычного (земляне — единственная разумная раса в космосе, которая при засорении слуховых органов не очищает органы, а прибавляет звук). Во-вторых, чего ожидать от сотого эпизода, если в конце девяносто девятого немой одноглазый цыган оказался снайпером-особистом? И тем не менее мой интуитивный канал молчал. Что лишний раз доказывает жалкое нынешнее состояние нашей секретной спецгруппы по борьбе с межгалактическим бандитизмом.
А ведь я весь день, можно сказать, отдыхал. И питался полноценно: дежурил в центральном отсеке рядом с ячейкой, хранившей идеи знаменитого дирижёра Грука, и смог не торопясь прослушать его работу над симфонией Кры-Крыкла с Веги. Изумительно! Настоящее пиршество, полное изысканных деликатесов! Я просто наслаждался излучением кристалла, медленно продвигаясь от сольных партий к полифонии, от фрагментов — к целому произведению… наблюдал за ходом мыслей великого маэстро, упивался его феноменальным чувством ритма и мелодии, смаковал звуки, созвучия, паузы… К концу этой волшебной трапезы мне показалось, что мозг полностью оправился от ущерба, причинённого вчерашним эпизодом «Птеродактилей наперевес».
Увы, домой пришлось возвращаться через жилое помещение землянина, так называемую гостиную. Я принял меры предосторожности — дождался рекламной паузы, чтобы избежать «Лихорадки». Не помогло. Землянин, как всегда во время рекламы, щелкал пультом по всем каналам подряд. Как раз когда я проползал под его креслом, в сенсозоне зависла голограмма толстой девицы, рассказывающей, как опоить чужого семейного партнера отваром из травы болдухай. Думаю, это вынесло мне сразу категории полторы. Добравшись до своего гнезда, я уже не помнил не только дирижера, но и разницу между земной валторной и лернейскими цимбалами.
А утром не услышал биологический сигнал побудки. Разбудил меня прямо через телепатический канал мой шеф, ШИК Суисс, и поинтересовался, собираюсь я спать дальше или все-таки появлюсь на летучке.
Мчась на совещание, я миновал неподвижную фигуру ТИКа Фьюста… бывшего ТИКа Фьюста. Тончайшего ума был агент. А теперь лежит в щели между панелями центрального отсека, сложив мохнатые лапы на пузе. Смотрит в пространство остекленевшими глазами, бормочет что-то несусветное. Конечно, многие наши ребята частично потеряли рассудок и самоконтроль. Но ментальное бормотание Фьюста — это самое жуткое, что мне доводилось слышать в своей жизни. Прямо мурашки по шкуре. Бедняга. Мы спрятали его от Николая и роботов-уборщиков, но спасателей из Центра вызывать не стали. Если спасательная команда увидит, в каком состоянии наша группа — нынешнюю операцию можно считать проваленной. И как объяснить провал начальству? Оно ведь не смотрело «Клыкастых телок».
На летучке присутствовали все годные к службе коллеги — шесть штук, не считая ШИКа Суисса. Он буравил меня своими черными глазками-бусинками. Остальные тоже смотрели напряжённо.
И все молчали. Никогда в жизни мне не доводилось слышать такой оглушительной тишины — ни одного мысленного импульса, ни одной попытки связаться с моим мозгом…
Сейчас-то я понимаю, что никто просто не решался приоткрыть свои мысли первым.
Наконец ШИК послал мне формальное приветствие:
— Как здоровье, ЧИК Лес?
— Вроде ничего… — ответил я. Стоило Суиссу начать общаться, его эмоции перестали быть для меня тайной. За невинным вопросом читалась отчетливая паника. И уж никак не по поводу моего здоровья.
— Отлично! — преувеличенно бодро одобрил ШИК. — Мы тут хотим выйти на связь с Центром. Hабери-ка ты позывные. А я тебе протранслирую, что передать.
Наша тайная связь с Центром Интергалакполиции встроена во все пульты землянина — и в кухонные, и в мусорные, и в сенсовизорный. А также в запасные, которых в техническом отсеке целый ящик. Один из них Суисс и придвинул ко мне. Я послушно занес лапу, чтобы набрать код… и вдруг понял, что ни один из символов ничего для меня больше не значит.
Ничего. Рьен. Нада. Жок Нерсе. Или, как говорят в Альфе Весов, брюмм-брюмм.
Я не мог вспомнить смысл этих закорючек..
Случилось страшное. Мы, представители засекреченной расы «идеальных агентов», мнемопитающие существа с абсолютной памятью, полностью разучились и писать, и читать! Уж не знаю, что нас так накрыло — «Телки», «Лихорадка» или чемпионат Галактики по титановому мячу. Ясно было одно — на связь с Центром мы выйти не в состоянии. И вообще на связь вне станции, если уж на то пошло. Телепатия — вещь хорошая, но радиус ее действия, увы, очень мал.
Мы смотрели друг на друга, медленно теряя надежду и осознавая, что операции крышка.
Своими силами — когтями и лапами — нам не справиться с бандой, которая, как стало известно, планирует налёт на Хранилище. До суда над мафией, двести лет державшей в страхе оба Магеллановых Облака, оставалась всего неделя, и показания основного свидетеля были спрятаны на этой станции. Бандиты вот-вот окажутся здесь, и вооружены будут как следует. А мы оказались неспособны вызвать подкрепление из Центра. Космос всемогущий, мы не могли послать в Центр даже идиотский привет!
По инструкции, в случае серьёзной поломки связи разрешалось выйти из-под прикрытия и установить контакт с охранником.
Только вот как это сделать?
Мы — бессловесные телепаты.
Он — существо, неспособное слышать мысли.
А письменность стала нам недоступна.
Полный бири-бири-бюмм…
***
Я лихорадочно переключал каналы. В сенсозоне послушно возникали и снова пропадали прыгающие со скал демоны, интеллигентного вида тарантулы, чешуйчатые стриптизёрши и бегуны в испанских сапогах. И только Фёдор номер два упорно не хотел повиноваться командам пульта и не исчезал.
— Поговорим? — спросил он опять.
Я не отвечал. Не хватало ещё беседовать с собственными глюками.
— Я такой мужчина, — сообщил Фёдор, — что если меня зимой положить под ёлку с голой бабой, то снег растает и цветы вырастут.
Это была фраза из семьдесят шестого эпизода. Я хорошо помнил этот момент. Кажется, Марат сказал тогда в ответ…
— Эх, Федя, — Марат возник рядом с товарищем. — Где те ёлки, и где те бабы…
Точно. Именно это он в тот раз и произнёс.
— Ближе к делу, пролетарий. Колян ждёт.
Вот этой фразы в эпизоде точно не было. Ёлки-тёлки — это понятно, но при чём тут я?!
— Ближе к делу, — повторил Федор. — Делу время. Внештатная ситуация. Скоро к нам приедет банда из Амура. То есть из Центавра.
— Объявление! — вмешался Марат. — Это ограбление!
— Корабль на подходе! — опять перехватил инициативу Фёдор. — Бандиты! Межпланетный взлом сейфов и отключение сигнализации!
Я обалдело переводил взгляд от одного «лихорадочника» к другому и обратно. А они продолжали выкрикивать по очереди:
— Ячейка!
— Центральный отсек!
— Совершенно секретные мысли лучшего агента галактической безопасности!
— Явки, пароли, адреса!
— Их хотят украсть!
— Обвал в штольне!
— Какая штольня? Федя, ты гонишь…
Что это?! Анонс будущего эпизода? Никаких сейфов, межпланетных банд и агентов в «Лихорадке» сроду не было, уж я-то знал. Неужели всё-таки глюк? И тут меня осенило.
Нацелив пульт в лоб Федору, я изо всех сил вдавил кнопку.
— Не въезжает! — огорченно сказал Федор.
— Лох, — кивнул Марат, и они пропали, а в центре сенсозоны материализовалась Барби из рекламы «Андроид-эскорта».
Я облегчённо вздохнул.
Био-красотка сложила губки бантиком и страстно зашептала:
— Вызови спецподразделение! Набери позывные!
Охренеть! Никогда не слышал, чтобы девчонок вызывали целыми подразделениями! Тут рядом с Барби опять возникли «лихорадочники» и подхватили:
— Набери позывные!
За их спинами появился шатающийся Барон Грымза из «Озабоченных зомби» и заорал:
— Что может быть лучше живой плоти! Я готов на всё ради свежего мяса! Набери позывные!
Нет, что бы ни говорили психологи, для таких глюков одиночества маловато. Если бы мои мозги могли выдавать настолько крутой бред, я был бы одним из постоянных клиентов банка, а не охранником. Что тогда? Пиар-акция? Я задумался. Как отличить пиар-акцию от бреда? А может, это обычная реклама? Нo тогда по окружности бежали бы контактные данные, а их нет. Стоп, они же просят набрать позывные…
— Закрой глаза, беби, — ласково попросила Барби. — Я тебе кое-что скажу…
Как отказать девице с таким голосом и таким декольте? Я послушно зажмурился.
Барби снова заговорила страстным полушёпотом, но теперь голос её звучал так, словно доносился не снаружи, а изнутри моей черепной коробки:
— Семь-семь, первую семерку держишь три секунды, вторую-пять, потом триста шестьдесят четыре коротко, подтверди кнопкой «мини-экран». Запомнил?
Я резко открыл глаза. Значит, всё-таки реклама. До чего достали! Уже не знают, что выдумать. Так и до полного сдвига мозгов можно довести.
А в гостиной появлялись всё новые персонажи, декламировали старые реплики, собачились друг с другом, а потом присоединяли свои голоса к завывающей толпе:
— Набери позывные!
— Зачем?! — не выдержал я.
— С кичмана у Центавра сбежали два кадавра! — заорал Барон. — Ограбление! Они вооружены! Грызи их, Коля! Набери позывные!
Я ожесточённо давил на «Выкл», но чокнутые голограммы не исчезали. Прибор не работал!
***
Гениальная идея принадлежала ТИКу Свермишелю. Суисс сначала настаивал на прямой передаче информации, и будь что будет. Но я возразил, что у землян присутствие в сознании чужих голосов считается душевной болезнью. И когда Свермишель заикнулся о создании визуальной иллюзии, в уста которой можно было бы «вложить» послание, мы все уцепились за идею. Наведённый мыслеобраз выглядит точь-в-точь как сенсовизорная голограмма. Кого Николаю и слушать, как не любимых персонажей?
Однако вместо понимания и готовности к сотрудничеству Николай демонстрировал тревогу и смятение.
Свермишель, слушавший мысли землянина, отрапортовал, что тот считает ситуацию выше своего понимания.
— Совсем тупой, что ли?! — возмутился ШИК.
— Давайте упрощать, — предложил я.
— Кто-нибудь пониже категорией! Поговорите с ним!– бросил ШИК в пространство.
Ребята вильнули хвостами и через пару минут притащили за лапы бывшего ТИКа Фьюста. Задание Фьюст, казалось, понял, и даже оживился. Почему он смоделировал именно зомби, никто из нас не знал и знать не хотел. Упаси меня все космические силы от того, чтобы оказаться в голове у ТИКа Фьюста. Главное, что в результате Николай наконец принял позывные Центра. Осталось только заставить его их набрать.
ШИК вошел в раж.
— Вызвать весь состав! Будем продолжать ментальную бомбардировку!
И вновь рванулся в бой в образе Федора…
— ШИК?
Мы все обернулись. Рыжая мордочка диспетчерши Хвентли почему-то была бледно-рыжей.
— Шеф, сенсоры сигналят. Неопознанное судно идет на стыковку со станцией.
***
Сенсовизор не выключался. Невозможно было даже убрать звук. Наконец я не выдержал — не в силах больше слушать вопли голограмм, отшвырнул бесполезный пульт и рванул в коридор. Схожу на камбуз, освежусь чем-нибудь, тогда соображу, что делать дальше.
Но и через сто метров в ушах по-прежнему гремело: «Набери позывные!!!»
Да что же это такое?!
Я обернулся. Голограммы, держась на почтительном расстоянии, толпой шагали следом за мной, скандируя свой призыв.
Не добежав до камбуза, я метнулся в ближайшую кладовую, с размаху захлопнул дверь и подпёр её для надёжности ящиком с запасными блоками питания для синтезатора. Потом плюхнулся на пол, обхватил голову руками и завыл.
***
— Он воет, шеф…
— Слышу, — огрызнулся Суисс. — Всё равно продолжайте! Он должен вызвать спецподразделение! В конце концов, кто здесь долбаный охранник? Тупица!
На меня вдруг нашло озарение.
— Подождите, — закричал я ребятам. — Давайте сменим мотивацию!
Я сосредоточился как следует и метнул сквозь бронированную стену кладовки совсем другой набор слов:
«Поломка! Ваш сенсовизор неисправен! Гарантийное обслуживание! Наберите позывные с любого пульта!»
Затаив дыхание, мы смотрели на дверь кладовки. Наконец она приоткрылась, в коридор высунулась взлохмаченная голова Николая. Вновь увидев голограммы, он замер. Мы заставили их приветственно помахать руками, лапами и щупальцами. Николай стремительно выскочил из кладовки и дернул в сторону камбуза.
— За ним! — скомандовал ШИК. — Продолжайте трансляцию! Все вместе, три-четыре!
Мы погнали голограммы за Николаем. Когда до цели оставалось всего полтора десятка шагов, с противоположной стороны в коридор ввалились те, кого мы ждали — бандиты сумели разблокировать защиту главного шлюза.
Минимум полтора десятка профи — тренированных, облитых биобронёй, — застыли напротив нас. Мы инстинктивно прижались к стенам. Нападающие вскинули вживлённые в локти бластеры и открыли огонь по голограммам. Они приняли вышедшие из сенсовизорного поля иллюзии за реальных существ!
Николай тупо смотрел на поток световых пуль. Потом перевёл совершенно обалделый взгляд на киллеров.
— «Палачи с Деймоса»? — пробормотал он себе под нос.
Этот олух решил, что они тоже персонажи сериала!
Я думал, ему конец. Но бандиты обращали гораздо больше внимания на зомби и монстров, чем на Николая — и это был наш шанс. Надо было всего лишь подыграть им.
Стряхнув оцепенение, я дополнил свой персонаж плазмо-базукой и ринулся к землянину. Подкат! Николай рухнул где стоял. Я тоже растянулся во весь рост и успел заметить, что коллеги поняли меня с полуслова — все голограммы теперь сжимали в конечностях оружие и палили кто во что горазд. На заднем плане обрисовался иллюзорный светомет. Позади него залег ультрафиолетоармеец с ярко выраженной мимикой ШИКа Суисса. Вперед с жутким завыванием вырвался зомби, размахивавший окровавленной оторванной ногой, — похоже, ребята так и продолжали таскать за собой Фьюста. Я встал на четвереньки и, собравшись с силами, боднул Николая в задницу, подпихивая к кухне. Откуда-то выскочил Свермишель и тоже толкнул Николая в бок.
— Набери позывные!… — заладили мы.
— Не давай ему встать, угробят! — бросил мне Свермишель.
Я метнулся к ноге Николая, надорвал зубами низ его штанины и зацепил ее за носок космобутса. Николай попробовал встать и рухнул снова. После нескольких падений подряд он, не пытаясь больше подняться на ноги, поспешно пополз в сторону кухни. Мы со Свермишелем прикрывали его с тыла.
Сзади послышались глухие звуки падений — ребята, вероятно, переняли мою тактику влияния на устойчивость противника. Я не оборачивался — пусть ШИК руководит схваткой, на то он и босс.
Доползли, наконец, до кухни. Свермишель, совершив потрясный пробег по стенке, хвостом активировал фотоэлемент. Николай был в таком состоянии, что даже не удивился самооткрывающейся двери. К моей вящей радости, он теперь сам твердил позывные.
Пульт от синтезатора пищи валялся на стуле. Землянин трясущимися руками вцепился в него и защелкал кнопками. Сначала на сигнал отреагировал пищевой агрегат — он замигал лампочками и тихо загудел. А через секунду в моем сознании прозвучал экстренный, сверхтелепатический, в двадцать миллионов ментальных сил сигнал.
Центр принял наш вызов.
***
Я лежу на биокойке в каюте спасательной шлюпки. Койка медленно покачивается, баюкает, нежит. Тишина и покой. Блаженство.
— Как вы думаете, доктор, когда я снова смогу читать? — доносится голос Суисса с соседней койки.
Я не слышу, что отвечает доктор. Мое сознание отдыхает. Никакого сенсовизора. Никаких дурацких сериалов. Только что я получил гипергигантскую дозу витаминов: воспоминания участников Пятого Межпланетного Конгресса супрабиологов. Вдобавок мне постоянно вводят таблицу умножения пятизначных чисел.
Операция успешно закончена. Болваны с бластерами благополучно заключены в камеры Межгалакпола. Николай за самообладание и вовремя посланный сигнал бедствия получил тут же на месте благодарность, а на счёт ему перевели денежную награду. Правда, он, благослови его космос, принял офицеров Межгалакпола за ремонтников сенсовидения, вручную утаскивающих со станции непокорные голограммы, но это уже не моя проблема. Думаю, впрочем, что его психика скоро восстановится — ведь пришедшая в ужас от разрушительного воздействия сенсовизора на наши ментальные способности бригада из Центра полностью отключила пост сотрудника безопасности хранилища идей и фантазий от всех каналов вещания…
Ммммм…. как легко мне далась эта длинная фраза… красота…
И всё бы прекрасно, если бы не это странное чувство, что мы что-то забыли… и я никак не могу вспомнить, что… Неважно… Койка качается, слипаются глаза… спать… спать…
***
Раньше я считал, что те, кто сдаёт гениальные мысли к нам в хранилище, — офигительно умные люди. А теперь думаю, что им просто однажды случайно повезло. Потому что я своё великое открытие именно так и сделал — случайно. Ну кто же мог знать, что если набрать на пульте кухонного синтезатора позывные службы ремонта сенсовизоров, машинка сочинит именно тот рецепт, о котором я мечтал долгие недели и месяцы?
Супер-пойло — лучшее, что случилось со мной в этой жизни после сенсовизора. Вернусь на Землю — запатентую. Оно заменяет и еду и пищу, поэтому я назвал его хлебульк. У него всегда именно такой вкус, которого сейчас хочется. От него не бывает похмелья — можно хлебать двадцать четыре часа в сутки, проверено. И от него всегда отличное настроение. Меня хлебульк ещё ни разу не подвёл, а подопытный хрямзик от него прямо ожил.
Я наткнулся на беднягу во время очередного обхода. Он лежал на спине, лапами кверху, как дохлый жук. Однако дышал и сердце билось. Я притащил его в гостиную и влил в глотку полстакана своего изобретения. Он подпрыгнул чуть не до потолка, потом опять повалился на спину и долго дрыгал задними лапами. Язык на плече, мохнатая рожа светится от счастья. Глядя на него и я развеселился, и тоже тяпнул сто грамм. Только успел подумать, что надо бы приручить этого красавца, как вдруг наконец-то заработал недочиненный ремонтниками сенсовизор. Я бросился искать пульт и упустил хрямзика — он шмыгнул под кресло и я так и не смог его поймать.
Ну и космос с ним. Мне и визора хватает. К тому же передачи стали гораздо интереснее и намного смешнее, чем раньше, особенно сериалы. Персонажи больше не сидят каждый в своём шоу, а ходят друг к другу в гости. И те, что из рекламных пауз, тоже часто с ними тусуются.
Сначала я слегка путался, кто есть кто, потому что все они почему-то стали зомби, но потом разобрался и привык к виду полуразложившейся Барби.
Теперь мне точно не грозит сойти с ума от одиночества.
