Светлана Тулина ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ШТУКА МЕТРО!
Будьте осторожны в своих пожеланиях, войдя через нужную дверь
Нет, что ни говори, восхитительная это штука — метро! Тёмные тоннели, уходящие в бесконечность, вертикальные лампы, отражающиеся в мраморном зеркале пола и плывущие назад — всё быстрее, быстрее, быстрее… дробное стаккато вагонных колёс, мелькающие во тьме огонёчки, и даже листовка на стекле: «ушла из дома и не вернулась…» Почему-то они листовки эти постоянно именно на мой вагон клеят. Будто чувствуют что. Хотя — что они могут чувствовать? Так, совпадение. — Да… Да, я уже еду, да… да, в метро… ты сейчас пропадёшь… Ну вот что за… Только-только расслабился. И ведь приятная с виду девочка, синий беретик, шарфик в тон пальтишке, голубенький такой, и вообще вся такая воздушная и трепетная… а туда же. Ладно, наше дело маленькое. Тянусь через развёрнутый мобильник. Не люблю я эти чёрные дырки, пальцы от них сводит, но приходится, заказчик всегда прав; пока он в вагоне и если вошёл именно через желанную дверь, его высказывания — закон. Или — её. Удачно, что на другом конце связи квартира, хуже нет, когда приходится работать на публике. Вопли потом, слухи разные… Какая-то женщина — мать? Тётка? Соседка? Просто знакомая? Не знаю и не хочу знать — как и то, чем именно она так насолила моей заказчице, такой приятной с виду девочке, что ту именно в мой вагон занесло и именно через нужную дверь. Случайные пассажиры у меня — редкость, и чёрных дырок они не заказывают. Так, по мелочи что-нибудь. И телефоны у них не звонят. Накрываю тётку чёрной дырой и жду, пока окончательно схлопнется. Удачно так получилось, аккуратненько. Я давно уже не промахиваюсь, но всё равно приятно. А по первости, помнится, полруки клиенту как-то отрубил краем схлопывающейся сингулярности, кровищи было… Девочка в синем беретике убирает телефон в сумочку. Но я уже продёрнулся обратно, хотя и не люблю по выключенным линиям, шершавые они, потом всё тело чешется. — Что б тебя черти побрали, индюк усатый!.. Восхитительная штука метро — но без людей была бы куда приятнее. Впрочем, черти — это не моя, как сейчас выражаться любят, пре-ро-гатива. Слово-то какое, и не выговоришь сразу-то… и смыслов набито — ну вот под завязку просто, и рогатый тут тебе, и та леди, что нагишом скакала. Но, как бы там ни было, черти — забота не моя, у них своё начальство, вот пусть оно и реагирует. Поскольку заявка адресована достаточно определённо и недвусмысленно. Мне же можно пока и расслабиться, наслаждаясь перестукиванием колёс и восхищаясь человеческим гением. Нет, ну вот надо же такого-всякого понапридумывать?! Большинство наших метро опасается — шумно, толпно, того и гляди в работу припрягут. Снаружи, говорят, потише… Не знаю. Я снаружи если и бываю, так только по работе когда пошлют, да и то частично, а раздваиваться и само по себе не слишком приятно. Да и работа… Грязь, кровь, крики. Не люблю. Всё время жду не дождусь, когда же заявку закроют и обратно отпустят. В метро тише и чище. Я родился тут, по мне — так самое лучшее место. Ну и что, что толпа, где и прятаться-то, как не в ней, родимой? А ночью — так и вообще красотища… тишина… пустота… одинокие уборщицы машинками гудят, обходчики по рельсам ключами бенькают, но это не в счёт, по сравнению с дневным-то лязгом и грохотом. Я бы вообще не совался наружу, если бы некоторым не приспичивало… Во! Опять… — Чтоб тебе твоя корова так же ногу отдавила! А ещё шляпу надел!.. Вот ведь… до вечера ещё далеко, а уже третью длительную заявку словил. Да ещё и с такой вот формулировочкой. Хорошо бы хотя бы этот, который, шляпу к груди прижимая, к выходу протискивается и уже затянут на моей рабочей схеме жёлтеньким узелочком, одиноким оказался. А то ведь придётся его законную раскармливать до указанных заказчицей габаритов и следить, чтобы таки наступила… это долго и муторно, особливо если женщина попадётся упёртая и несклонная к полноте, иногда несколько лет проваландаться можно. Я по юности как-то влип с подобной формулировкой заказа — пять лет закрыть не мог. Пришлось в итоге договариваться с лотереечником на сельскохозяйственной ярмарке и всучивать клиенту выигрышный билет, вот же мороки было… Но травму копытом призовая тёлка ему таки нанесла правильную, заявку закрыли, жёлтый узелок распутался потихоньку, хотя и не сразу. Да и не до конца — затяжка так и осталась, перед плохой погодой ноет теперь каждый раз. Нет уж. Лучше не затягивать. А ведь у этого шляпоносца супружница тоже тоща, и никакой рядом упитанной соседки или начальницы, которую можно было бы, пусть и со скрипом, но втиснуть под оглашенное заказчицей понятие «твоя»… Нет, я теперь учёный, с женой связываться — себе дороже! Надо будет срочно свести клиента с какой-нибудь крупногабаритной мадам, пусть она заявку и закрывает. Вот прямо сегодня ночью и свести. Чтобы не было потом мучительно больно ещё пять лет, и далее каждый раз перед скверной погодой. На долю секунды оказываюсь на плече у пробирающегося к эскалатору мужчины и нашёптываю ему приятную мыслишку заглянуть по дороге в стрипбар, что на углу… ну и что, что далеко и крюк делать придётся, зато там как раз новенькая появилась с арбузными грудями. Говорят, у шеста такое творит… Подействовало. Мужик по эскалатору вверх попёр, что твой броненосец, разве что пар из ушей только мне и виден. Попозже загляну к ним, прослежу, чтобы действительно наступила, нечего затягивать… Интересно, что он жене наврёт? Впрочем, люди — существа изобретательные, придумает что-нибудь… — Але, Серёга? Ага, алё! А вот мобильников могли бы и не изобретать… Одно зло от них, от мобильников-то. И как это я проворонил? Обычно-то я их у себя в вагоне глушу сразу и намертво — нечего тренькать тут всякой пакости. А сейчас вот отвлёкся… — Я в метро, ага! Ага, сейчас оборвётся! Я тебе попозже, ага… обана, оборвалась… Хихикаю тихонько, хотя мог бы и громко — он меня всё равно не услышит, пока я не захочу. Конечно, оборвалась! Желание заказчика — закон! С такой заявкой грех медлить, просто конфетка-мороженка, а не заявка. Все бы заказчики просили подобное, вот бы радости было, но как же, дождёшься от них! Иногда такого поназаказывают, что просто волосы дыбом. Ну вот, к примеру… «Ты всё время пропадаешь» — как это исполнить?!? Не «тебя не слышно», не «сейчас пропадёшь», не «здесь связь плохая» — это всё нетрудно, так, забавка детская! А вот именно что «ты всё время пропадаешь»… Понимаете, да? То есть не просто разовая заявка — а заявка на ВСЁ ВРЕМЯ… Ночной кошмар любого вагонного. А попробуй не исполни, если заказчик в твой вагон через правильную дверь вошёл?! Вот же тянет их, зараз, именно к этой, правильной, словно других и нету! Нет уж, лучше глушить паскудные аппаратики в зародыше, чем хоть раз на такое нарваться. Вот и сейчас задавил парочку — пискнуть не успели. Пусть хозяева потом всё, что хотят, высказывают — уже на поверхности. А у меня — не надо. Да, это неправильно. Да, я ленивый. И никогда мне не выбиться в кабинные или тем более в станционные. Да только я и не хочу. Мне куда приятнее посидеть в уголочке, послушать, как стучат колёса и шипят раскрываемые двери. Вот я лучше и посижу, порадуюсь возможности не бегать по вашим заявкам с высунутым до пупка языком. Даже если для этого и понадобится придавить десяток-другой расплодившихся по карманам и сумочкам пластиковых паразитов… — Да чтоб тебя приподняло и пришлёпнуло! Обожаю такие заявки! Это легко, это мы прямо сейчас… Вагон резко повело на стыке, задняя часть пола взбрыкнула, заставив пассажиров слегка шатнуться. Клиенту «повезло» больше других — его ноги на секунду потеряли связь с полом, и как раз в этот момент вагон выровнялся, дёрнувшись ещё раз. Клиента чувствительно припечатало боком о двери, благо стоял он рядом и никого более исполнение заявки не зацепило. И толком даже не успевший завязаться узелочек на моей схеме более не существует, работа не только ювелирная, но и проведена оперативно, даже складочки не останется… — Да чтоб тебя! Пропускаю мимо ушей — заявка не оформлена. Двух собравшихся было пиликнуть паразитов давлю намертво, ибо разозлили. Мне ещё со стриптиз-баром разбираться, потом подгонять домушников клиенту, которому пожилая заказчица с кошёлкой с утра пораньше пустоты нажелала, да ещё придумать что-нибудь с дном и покрышкой, от этой же заказчицы, но клиент другой… а они тут пиликать вознамерились. Заказал бы кто чего хорошего этой самой бабке с кошёлкой — исполнил бы с удовольствием, ибо достала уже. Можно сказать, постоянная заказчица. Чуть ли не каждый день в вагон рвётся — и никогда порожняком не проедет, обязательно одним, а то и двумя-тремя заказами меня осчастливит. И нет бы простое что — обязательно с подвывертом. Вот и сейчас — мне надо найти дно с покрышкой, сделать так, чтобы они оказались жизненно необходимы студенту четвёртого курса юрфака, а потом ещё и умудриться как-то его этих самых вожделенных предметов лишить. Ибо желание заказчица высказала явственно и оформила правильно, не придерёшься… — Алё, Серёга! Ага, опять я!.. Да что ж ты будешь делать! Неугомонный какой. На этот раз входящего звонка не было — он сам кнопочки жал, вот ведь паскуда… Ну пожелай же ты что-нибудь простенькое, я выполню, и убери эту пакость в карман с глаз долой… — Я чё звоню-то… Ты пива взял? Ага! И я тоже! Не, я ещё в метро! Ты это, жди, короче, я сейчас пропаду… Вот и славненько… Улыбаясь, достаю из кармана вневременья чёрную дырку подходящего размера и делаю шаг вперёд…Ольга Сафонова ЗОВ КРОВИ
Получил кровь – передай другому
Женя с трудом разлепил веки: по потолку широкими лучами расходилась трещина, справа кряхтел над газетой мужик с синюшно-красным лицом, слева на койке свернулась калачиком худенькая девчонка. Она спала поверх одеяла, накрыв голову джинсовой курткой в грязно бурых пятнах. Яркий напульсник на её свесившейся руке показался Жене знакомым. В проходе методично водила по полу шваброй тётка в белом халате. Больница! Так это был не сон. Сбросив изношенное одеяло, он чуть не завыл, но не столько от боли, хотя и она была неслабой, сколько от досады: через весь его торс по диагонали, пересекая верхний и нижний пресс, топорщилась многослойная повязка. Боль — ерунда, пройдет. Но… Сколько сил потрачено на создание идеально-кирпичного пресса, а теперь придется всю эту красоту заново восстанавливать! Да еще и шрам наверняка останется! События вчерашнего дня вспоминались неохотно. Вечерняя тренировка: скакалка, гантели, турник. Гопники поржать подошли: «йоу, москвич, покажи что можешь!». Он вначале на них внимания не обратил — зачем из-за ерунды темп терять? Не стоило в драку лезть, но такой соблазн отработать навыки на хилых отморозках! Кто ж знал, что у них нож. — Очнулся, счастливчик, — констатировала уборщица, откровенно разглядывая его. Счастливчик? Только насмешек ему не хватало! Женя был готов огрызнуться, но тётка приложила палец к губам: — Смотри, невесту не буди. Она, бедняжка, натерпелась. — Какую невесту?! — Женя резко приподнялся и тут же рухнул назад, скривившись от боли. –У, да тебе, дорогой, ещё и память отшибли. Тётка подсела к нему и забормотала, дыша в лицо квашеной капустой: — Ты девочку то береги, она тебе свою кровь отдала, если б не она, в морге бы сейчас отдыхал. — Перестаньте, — с досадой выдохнул Женя, отодвигаясь насколько возможно от наглой уборщицы, — Нет у меня невесты, и на переливание я согласия не подписывал. Прекрасно и так бы оклемался. — Ишь, гордый какой! — возмутилась женщина, — Тебе тут не Москва, без бумажек обходимся, а донора четвёртой отрицательной днём с огнём не сыщешь. Я уж не знаю, какие у вас отношения, а только жизнью ты ей обязан! Тётка смерила его уничижительным взглядом и ушла из палаты, громко хлопнув дверью. — Да не москвич я! — взорвался Женя, сам не зная, на кого злится больше: на лезущую не в своё дело уборщицу, незваную спасительницу или на себя — за то, что вляпался в такое дерьмо. Девушка на соседней койке зашевелилась во сне, сбросив куртку. Вглядевшись в бледное лицо, облепленное спутанными русыми волосами, Женя обомлел: Ленка! Значит, всё-таки дошёл к ней вчера.***
Женю перевели в Энск руководить недавно открытым филиалом БиТс год назад. Три точки в городе и еще четырнадцать по окрестным деревням. Целыми днями на колёсах, горы документации, но тяжелее всего, оказалось «построить» сотрудников. Временами Жене казалось, что он руководит шестьюдесятью тремя ленивыми тупыми улитками. Немного утешало то, что сорок восемь из них были девушки, и легко нашлась готовая задерживаться после работы с начальником. Был он невысок, худ и жилист. Девчонки обычно западали на него из-за сходства с популярным актёром, но Жене нравилось думать, что дело в атлетической фигуре. Впрочем, косить под «вампира из фильма» он тоже привык: стрижка полубокс, трёхдневная щетина и даже пальто как у кумира девичьих грёз. Работа над фигурой была куда тяжелей, зато и удовольствие доставляла сама по себе. Женя тягал железо в тренажёрном зале, бегал кроссы. Он мог отжаться тридцать раз от пола и двадцать на брусьях, а вот на турнике всего пять. Не давались ему подтягивания, ни с рывками, ни без. Найти дворовую площадку с хорошими турниками в Энске ему повезло не сразу, зато находка принесла нежданный сюрприз. Рядом с ним пристроился разминаться пацанёнок лет двенадцати — четырнадцати в растянутых трениках и толстовке. Не мешал, под руками не путался, только усмехнулся, глядя на Женин новенький спортивный костюм с надписью на груди «Super Sw». Злиться вроде бы не на что, откуда этой деревенской школоте знать, что уличная гимнастика «стрит воркаут» называется, а всё равно неприятно, и Женя решил класс на брусьях показать. Пацан тем временем раскачался на турнике, вытянулся во весь рост параллельно земле и принялся отжиматься, а затем провернулся и продолжил на одной руке, подтянув стопы к голове. Женя ошалело уставился, пытаясь понять, как эта мелочь использует элементы, о которых он и не мечтал. — Тебе… сколько лет? — спросил он пацана, когда тот закончил. — Через месяц восемнадцать будет. А тебе? — Двадцать семь… — ответил Женя, немного успокоившись, и протянул руку для знакомства, — я — Жека. — Лена. — Ааа, значит ты… вы…, — Женя смутился окончательно и промямлил, — Очень приятно. С того дня они начали тренироваться вдвоём, а на то что его новый друг — девушка, Женя скоро перестал обращать внимание: и секретами делился, и пенделя мог отвесить. Лена тоже с ним не церемонилась и здорово помогла с турником. Она занималась давно, периодически ездила на соревнования и готовилась через год участвовать в кубке федерации России. Однажды Лена не появилась на тренировке во вторник. Шла череда праздников, и Женя работал с утра до ночи, организуя акции для клиентов. В следующий раз он добрался до спортплощадки только в пятницу. Лены опять не было, и по телефону она не отвечала. Не пришла Лена и в субботу, и в воскресенье. Женя злился: новые элементы без партнёра никак не получались. Уехала на очередной батл — думал Женя, — а мобилу или зарядку дома забыла. Раздолбайка! Она позвонила сама через неделю с незнакомого номера. Её голос прорывался сквозь попсовую мелодию: — Что, сачкуешь без меня? — Ещё чего, передний вис почти отработал, и «самолёт»… Просто сейчас навалилось всё, но я в среду занимался и завтра пойду. — Балда! Тренить хотя бы через день надо, ну или два дня тренишь — один отдыхаешь… Она продолжила ругаться, но фоновая песенка сменилась громким бабским трёпом, и Женя не услышал и половины. — Телевизор выключи! — прокричал Женя, — Ты где, кстати? — Не мо-гу! Подожди, сейчас в коридор выйду. Я в больничке. — Где? — переспросил Женя, решив что не расслышал. — В больнице. Но со мной всё уже в порядке, жива — здорова. Даже кровь обновили, — Лена нервно хихикнула. — Как это? — Аппендицит сразу не заметила, он и пробил дырку. Вооооот… и кровь переливать пришлось, но у меня самая популярная группа: вторая положительная, донора сразу нашли. И теперь всё хорошо. Женя спросил, не нужно ли ей чего, и она твёрдо ответила — нет. Он хотел ещё поболтать с Ленкой, как вдруг позвонили по второй линии с работы, и разговор пришлось закончить. Женя собирался перенабрать на следующий день, но вспомнил, что она звонила с чужого номера. А потом закрутила предпраздничная суета, и он решил: ничего, сама позвонит. В следующий раз Женя увидел подругу только в апреле. Лена похудела и двигалась немного неуверенно, но глаза сияли, притягивая. Вместо другана перед ним стояла изящная невысокая девушка: пушистые русые волосы шапкой закрывали лоб и уши, тонкая шея в открытом вороте казалось трогательно беззащитной и дальше… ниже в вырезе… грудь! Красивая женская грудь, двойка или даже тройка. Пожимая ей руку, Женя заметил новый белый напульсник с изображением двух сливающихся красных капель: — Крутая обновочка! — похвалил он с преувеличенным восторгом, стараясь отвлечься от мыслей о Ленкиной фигуре. — Знак донора. Теперь моя кровь изменилась и я должна ей делиться, так гласит наш устав. — Окей, мне пол-литра венозной пожалуйста! — рассмеялся Женя, но, заглянув в лицо подруги, вдруг понял: не шутит, — С ума сошла?! Тебе ещё восстанавливаться к соревнованиям! — Восстановлюсь, кровь поможет. Женя попытался воззвать к её здравому смыслу, но она продолжала нести чушь. «Ндаа, мозги и сиськи несовместимы»,– резюмировал Женя, а Ленка в сердцах послала его в Москву, обрисовав радужные перспективы карьерного роста. Больше Лена с ним заниматься не приходила. Оставшись без партнёра, Женя сократил уличные тренировки и переключился на секцию бокса. В одно июньское утро он собрался на пробежку раньше обычного, хотел проветрить голову перед квартальным отчётом. Рассветало, галдели вороны, торопились на завод работяги, умывали город поливальные машины. Прыгая через лужи, Женя ощущал, как тревоги уходят, а мозги проясняются. И тут в сотне метров перед собой он увидел Лену. Она бежала между двумя крепкими парнями и что-то весело кричала, повернув голову к одному из них. Ндаа… новые два друга лучше одного старого — с тоской подумал Женя. Споткнувшись, Ленка ухватилась за руку одного из спутников, и на его запястье мелькнул знакомый напульсник с красными каплями. Присмотревшись, Женя увидел такой же и на втором парне. На повороте к их пробежке присоединилась компания ещё из трёх ребят и пяти девчонок. Все они радостно приветствовали Лену и её спутников, и на каждом из них красовались бело-красные напульсники. Ого! Целая секта — Жене стало не по себе, и он свернул на соседнюю улицу, не желая быть пойманным за слежкой. Женя собирался позвонить: расспросить, извиниться, уговорить. Однако в его расписанном по минутам графике каждый раз находилось что-то важнее, и всегда оставалась надежда: «может, она сама?» Только в ту злополучную ночь, зажав рану, он добрался до её дома. Второй час ночи, мобильник украден, на улице никого, и в ускользающем сознании единственная мысль: Лена. Ленка проснулась и посмотрела на него с ласковым полузевком-полуулыбкой. — Что, оклемался? — Да… всё-таки я до тебя дошёл! — Дошёл? — она звонко расхохоталась, — Ты десять метров от площадки прошёл и в клумбу завалился! Я сама тебя нашла. И добавила. Тихо. Серьёзно. — Больше никогда не теряйся. Хорошо? — Хорошо. И спасибо за кровь… за помощь… за всё. — Не за что, это кровь благодарить надо, не меня. — О чём ты? Подожди…, — Женя почувствовал, как здравый смысл ускользает, — Ты говорила у тебя вторая группа крови. А у меня четвёртая. Как же тогда… — Кровь. Она решает, какой быть и чьей. Мы только доноры. Лена соскочила с кровати легко, как бывало с турника и, нагнувшись над ним, чмокнула в щёку. — Ты станешь одним из нас, — шепнула она, — скоро.***
Восстанавливался он на удивление быстро. Из больницы выписался досрочно, на работу сорвался тут же, а на следующий день подскочил, будто внутри будильник прозвенел, в шесть утра и — на пробежку с Ленкиной компанией. — Наш новый друг — Женя, — представила Лена. Доноры обступили его плотным кольцом, наперебой называя свои имена, они улыбались, жали руки, хлопали по плечу. Давно привыкший управлять людьми, он неожиданно растерялся. Успел забыть, как это, когда тебе просто рады. На работе его за глаза называли упырём, а тут — друг. Просто так, без раздачи премий и отгулов. Высокий рыжий парень вцепился в его руку крепче остальных и загромыхал: — Ба! Знакомые всё лица! Ну вот, сейчас начнётся: «а не ты ли играл вампира в том фильме?» — подумал Женя с облегчением и разочарованием. Но вместо этого парень с силой тряхнул его за плечи: — Не узнаёшь? Чё, правда не узнал? Пять лет за одной партой! Я у тебя алгебру списывал, а ты у меня диктанты! Нууу? Помнишь!? Женя уставился на великана. Если бы не улыбка с приметной щербиной между передними зубами — в жизни бы не признал старого друга. — Дрон!? Ты… ты так изменился. — Да и ты уже не тот дрищ, — расхохотался Дрон, — Ну, рассказывай, где пропадал столько лет? Чем занимался? — В Москве. Отца перевели, и мы с ним… Ничего особенного: универ, работа… Сейчас вернулся филиалом БиТс руководить… Женя вдруг почувствовал, как все его достижения теряют смысл, съёживаясь до скучных формулировок некролога: родился-учился-трудился… Ничего стоящего, о чём можно рассказать старому товарищу. Десять лет он представлял своё триумфальное возвращение в родной город. Шок и зависть гнобивших его одноклассников, горькие сожаления Танюши Федотовой из третьей квартиры, радость бабушки. Ради этого менялся, прокачивая мозг и тело. «Приеду, и вначале меня никто не узнает…» — воображал он. Получилось. Его действительно не узнали, даже соседка приняла за москвича-квартиросъёмщика. Только бабушка умерла, одноклассники — кто спился, кто разъехался, а Танюша вышла замуж. Он увидел её однажды на улице и не подошёл. Не было больше недоступной красавицы — располневшая сварливая баба отчитывала малыша в заляпанном грязью розовом комбинезончике. Метать бисер перед свиньями. Зачем? — пронеслось в его голове. Так и остался «приезжим», жил в постоянном ожидании: ну вот сейчас, сейчас… Узнают, оценят по достоинству, позавидуют. А Дрон не оценивал и не завидовал, он успехам Жени радовался, и Ленка тоже. Рядом с ним бежали (хотя какое бежали, тащились чуть не шагом, чтобы ему не тяжело было темп держать) друзья. И напряжение последнего года таяло, уступая место тихому счастью возвращения домой.***
Женя стал донором на следующее лето. И хоть никогда прежде не слышал «зов крови» сразу понял — оно. Накрыло, когда он распекал нерадивого сотрудника, в самом дальнем от Энска посёлке. Его бросило в жар, перед глазами замелькали красные мушки, вычерчивая в воздухе линии, и словно магнитом потянуло вперёд. Женя замер на полуслове и бросился бежать, следуя за красными стрелами в воздухе. Они привели его в медпункт, к женщине, спасенной из пожара. В коридоре металась девочка–подросток, кусал губы мужчина с забинтованными руками, в голос причитали две старухи. Ожоги глубокие… места живого нет… головой ударилась… всё в руках божьих… — услышал Женя и бросился в кабинет к врачу. Только стань нужной, только совпади — умолял он кровь, не спуская глаз с блюдца с четырьмя каплями, на котором определяли группу. — Первая, резус отрицательный, — облегчённо выдохнула медсестра, — ложитесь на кушетку. Когда часть его крови перекачалась в прозрачный мешочек и медсестра подошла отсоединять систему, Женя удивился: — Это всё? Я могу сдать больше. Он не чувствовал ни боли, ни слабости. Только эйфорию и бесконечную благодарность крови. Не подвела. — Больше не положено… — А нужно? — Вообще-то, — неуверенно начала медсестра. — Да! — с порога оглушил басом Дрон. И кровь радостно забурлила в венах Жени. Теперь точно всё будет хорошо, вместе мы справимся.Злата Линник ПУТЬ АНГЕЛА
Иногда после смерти все только начинается!
— И что с тобой делать? — в который раз повторил мой собеседник, от возмущения наливаясь золотистым сиянием. — Помер ты, неужели не понятно? Поиграл в супермена и хватит. Смирись уже. — Непобедимый дух — моя крепость, направленная воля — моё оружие, — процитировал я молитву буддийских монахов. — Он здесь ещё и пропаганду разводит! — недовольно замахал на меня крыльями оппонент. — И, между прочим, чуждой идеологии. Раз такой упёртый, я отказываюсь тобой заниматься. Всё! Умываю крылья! — Так я пошёл? — спросил я, понимая, что добровольно меня отсюда никто не выпустит. — Мне ещё вечером тренировку проводить. Ребята только в нормальную работу втянулись. — Какие ещё тренировки?! — возопил ангел, вспархивая с вертящегося офисного кресла. — У тебя черепно-мозговая травма, состояние безнадёжное. И на земле тебя держит только твоё идиотское ослиное упрямство. Тело, опутанное трубками и проводами, осциллограф выдаёт ритмичную светящуюся кривую. Зря они показывали мне это в качестве основного довода, лишь укрепили уверенность. Значит, где-то там, на земле, сердце у меня бьётся. А раз так — ещё повоюем! — Ну, понял теперь? — Невозможно победить того, кто сам не признал себя побеждённым. Но даже самурайская мудрость не стала достаточным аргументом для ангела на ресепшен. — Короче, так, — произнёс он, устало поправляя блондинистый локон. — В ад тебя отправлять не за что. Особо плохих поступков за тобой пока не числится. К тому же сейчас ты ещё не совсем наш клиент. От рая упорно отказываешься, а рабочий день, он и здесь не резиновый. Разбирайся как знаешь, образумишься — сигнализируй. Ангел протянул мне что-то вроде мобильника одной из ранних моделей и растворился в воздухе, оставив после себя целое облако приторно-сладкого запаха, в котором угадывались южные цветы, корица и почему-то петушки на палочке. Я внимательно огляделся вокруг в поисках выхода. Пора и в самом деле валить. Вечером ученики ждут, а потом Наташка обещала за вещами заехать. Мы же с ней договорились, что останемся друзьями. А друзей подводить нехорошо. Так, куда это меня занесло? Холл, какие можно увидеть в каждом бизнес-центре: белые стены, чёрная мебель, плафоны дневного света, пустующая стойка ресепшен. Окна отсутствуют, одна из дверей приглашающе открыта. Меня не заперли — уже хорошо. Вдруг и в самом деле удастся отыскать какой-нибудь чёрный ход, запасной выход или на худой конец пожарную лестницу. Вздохнув и вобрав в себя побольше жизненной энергии, я шагнул за дверь. Длинный коридор, оба конца за пределами поля зрения… Ничего, любой коридор когда-нибудь да заканчивается. Иначе каким образом сюда попадают те, кто трудится за пронумерованными дверями? Кстати говоря, запертыми. Но один коридор плавно перетёк в другой, а за поворотом вообще разделился надвое. Ни души: никто не попался мне навстречу, никто не вышел из-за двери. Отчаявшись, я принялся выглядывать места, традиционно используемые в качестве курилки. Не обнаружил, как и туалетов. Проплутав около часа, я оказался на галерее, проходящей по верху зала размером с небольшое футбольное поле. На таком мы однажды проводили всем клубом показательные выступления в рамках городского мероприятия. Наташка тогда на спор сделала высокую страховку на жёстком полиуретановом покрытии. Помещение напомнило мне один из культовых фильмов, без просмотра которого у многих не обходится ни один семейный праздник. Много столов, за каждым трудолюбиво сгорбился сотрудник потусторонней фирмы или как она ещё называется. В отличие от фильма на каждом столе слабо мерцает монитор; ну конечно, в семидесятые персональных компьютеров у нас не было. Как восточных единоборств и многого другого. А ещё, в отличие от старого фильма, помещение разгорожено множеством низеньких стенок наподобие лабиринта. Популярный американский офисный прикол: ты одновременно и в коллективе, и наедине с работой. Когда глаза у меня окончательно привыкли к полумраку, я разглядел и сотрудников, напряжённо вглядывающихся в мониторы. Все как один ангелы! Причём — разные. Пухлые, розовощекие, будто сошедшие с рождественской открытки; мачо в элегантных одеяниях; нелепые суроволицые персонажи в давно вышедших из моды костюмах… Крылья одних напоминают хлопья сладкой ваты, у других — сверхзвуковой самолет явно не мирного назначения. Третьи снабжены чем-то формально-рудиментарным; на таких даже не взлетишь — так, для проформы присутствуют, раз по дресс-коду положено… Напротив меня галерея была плотно закрыта светло-персиковыми занавесками. Ага, кабинет начальника. Почти как в фильме, только вряд ли там находится Лия Ахеджакова в образе импозантной секретарши. К начальству ещё успею, посмотрим лучше, чем тут занимаются. Офис как офис, даже забываешь, что всё это происходит, как бы помягче выразиться, в другом измерении. Вот солидный дяденька в клетчатом пиджаке украдкой играет в старую как мир «бродилку», у его соседа из уха тянется проводок, а сам он еле заметно дёргается в такт музыке. Стройный черноволосый господин, устроившийся в ячейке напротив, выхлебал уже четвёртую чашку кофе. Похоже, внутренняя связь у них тоже в почёте — все активно переписываются, опасливо косясь на занавешенное окно. Всё-таки жаль, что у них нет курилки: сплетни и новости лучше всего узнавать именно там. Надо же, как зрение обострилось: галерея на уровне четвёртого этажа, а разглядеть могу всё, до последней чешуйки на хвосте у дракона из компьютерной игрушки. Интересно, в чём состоят их основные служебные обязанности? Кроме бродилок, окна внутренней связи и музыкальной программы, на каждом мониторе мелькают кадры какого-то фильма. Худосочный юноша, от волнения подёргивая крыльями, смотрит милицейский боевик, где герой неизменно выкручивается из неприятностей и в самый последний момент избегает грозящих ему нешуточных опасностей. У представительного господина в белом костюме нечто вроде латиноамериканского сериала. Это понятно даже без звука: герои кричат друг на друга, затем бурно мирятся, тут же начиная всё заново. Стоп! Главная героиня псевдомексикансокй драмы… Показалось или нет? Да нет, точно! Это же вылитая серёгина соседка, из квартиры этажом выше. Он ещё жаловался, что из-за её постоянных громогласных разборок с «приходящим мужем» перепуганный кот начал гадить во всех углах. Приглядевшись, я заметил, что сотрудники потустороннего ведомства не только наблюдают за происходящими событиями, но и активно на них влияют. Худая истеричка постбальзаковского возраста, судя по выражению лица, собиралась высказать своему оппоненту что-то не очень приятное, но ангел поспешно застучал по клавишам. Недовольство на лице женщины сменилось кокетливой улыбкой. Грациозным кошачьим движением она подошла к собеседнику и чмокнула его в щеку. Набычившийся было здоровяк растаял и неловко сгрёб даму в объятия. На экране возникла надпись «опасность класса Б ликвидирована, прогноз на ближайшие два часа — устойчивый позитив». Вот, значит, как работают современные ангелы! Прогресс добрался и до метафизического ведомства. Закуток в дальнем углу пустовал. Светился монитор, горела крохотная настольная лампочка, в окошке внутренней связи возникали новые записи, но за столом никого не было. Что значит правильно сформулировать желание! Хотел получить источник информации — он прямо перед тобой, получи и распишись. Задействовав технику «призрак», я спустился с галереи. Ты будто скользишь сквозь пространство, и никто тебя в упор не замечает. Лет пять назад, когда денег хронически не хватало, таким образом проходил бесплатно в метро, и в автобусах ни один контролёр меня не замечал. Правда, когда крупногабаритная тётенька попыталась усесться на занятое мной место, было совсем не весело… Ещё несколько шагов, скользнуть в кабинку и мимикрировать под окружающую среду. Для этого есть множество методов: окружающие даже не заметят, что у меня нет крыльев. А ты что бездельничаешь? — неожиданно раздался строгий голос прямо за моей спиной. Оглянувшись, я увидел ангела в очках в золотой оправе и строгом офисном костюме. — Я, это… газировки отошел выпить. На минутку. — Понятно, новенький. Что же, осматривайся, вникай в рабочий процесс. А потом тебе персонального подопечного выделят. И, кстати говоря, форма одежды обязательна даже для стажеров. И нечего увиливать, костюм подбирается индивидуально с учётом особенностей личности — добавил ангел, проводя рукой над моим плечом. Странное какое-то ощущение… Вместо застиранной больничной пижамы на мне теперь был костюм, в котором я проводил лучшие часы жизни. Кимоно, а поверх него хакама и хаори. И плевать на тех, кто смеётся, будто в штанах, похожих на юбку-брюки, и курточке с карманами на рукавах вид у меня недостаточно современный. Хаори запахнуто на мне правой полой кверху, как на покойнике, но это уже детали. Устройство связи, которое выдали на ресепшен, на поясе, там, где положено висеть самурайскому мечу. А что это у меня за спиной? Неужели крылья? Точно, они! Как у аиста со старинного японского рисунка, будто обозначенные парой росчерков кисточки с китайской тушью … — Так-то лучше, — продолжал ангел. — Включайся в процесс. Будешь пока на подхвате: где кому вдруг потребуется помочь. Зашиваемся, а сотрудников катастрофически не хватает. Я уже было протянул руку к клавиатуре, но вдруг замер, поражённый необычным зрелищем. У дальней стенки под самой галереей находилась загородка вроде «обезьянника» в отделении полиции. Там на длинной скамье, печально понурившись, сидели ангелы. Вид у всех был как после многодневного пьяного загула. Крылья одного были загипсованы до самых кончиков, у другого — практически лишены перьев, лицо украшали синяки и царапины. На хитоне третьего красовался след от кроссовки небольшого размера. — Подождите, а это кто? — Это, — вздохнул наставник, — отказники. — Которые хотели как лучше, а получилось сам видишь как. Вот этот, ощипанный, заявил своей подопечной, что её предназначение — наука, а не семейная жизнь. А встреча с нынешним предметом нежных чувств дана ей, чтобы получить стимул для написания монографии. Результат, как говорится, на лице. А вон тот, с побитой физиономией, наоборот, пытался убедить одного юношу, что его шансы получить высшее образование близки к нулю, а если он продолжит семейную династию, его ждёт постоянное умеренное благополучие. Кстати, здесь и бывший хозяин этого рабочего места. Проворонил, упустил человека! Вроде живой и здоровый а всё равно потерян для мира… Одним словом, постарайся не повторять их ошибок. Все, приступай, время не ждёт! Я устроился на жёстком вертящемся кресле. Посреди тёмного экрана крутилось яблоко, такое как у известной компьютерной фирмы. Единственным отличием был змей, который кольцом обвивал аппетитный фрукт, ехидно подмигивая и помахивая кончиком хвоста. Пароль мне сообщить почему-то не удосужились. Ничего, попробуем что-нибудь типовое: хотя бы слово «рай». Сработало с первого раза. Рабочая программа, как и положено, загружается автоматом. То, что я увидел на мониторе, больше всего напоминало видовое документальное кино. Камера плавно скользит над такими знакомыми питерскими крышами, над вершинами деревьев, головами пешеходов. Это же Московский проспект: до клуба рукой подать, а рядом чебуречная, так удобно расположенная на полпути от метро. А вот и мой любимый ученик Лёшка. Всегда в позитиве, к тому же артистичный парень, ему бы в кино сниматься, в комедийных боевиках. Джеки Чан отдыхает однозначно. Все бы тренировались с таким увлечением. Правда, палка от швабры в качестве учебного оружия — это уже перебор… Чем он сейчас занят? Ну конечно же: практикует искусство внутренней улыбки, переходя дорогу. И при этом напрочь утратив контроль реальности. Моя рука машинально потянулась к клавиатуре. Интересно, что нужно нажать, чтобы показали вид сверху? Логичнее всего стрелка наверх. Получилось! А что это за грузовик, который движется, будто красный свет не для него включили?! Да что там происходит? Я машинально набрал комбинацию, вызывающую диспетчер задач. Экран разделился надвое. На правой половине я продолжал видеть безмятежное Лешкино лицо, на левой возникло внутреннее пространство кабины грузовика. Водитель — молодой парнишка, почти подросток — снова и снова нажимает на тормоз, бормоча на непонятном языке молитвы вперемежку с ругательствами. В правом верхнем углу замигала надпись «ситуация безнадёжная, благоприятные перспективы отсутствуют». Судя по прилагаемому графику, жить обоим осталось около трёх минут. Надо срочно разруливать ситуацию, и, похоже, на этот раз в самом буквальном смысле этого слова. Лёшка, так твою, выходи из астрала! Не слышит! Ну конечно: он там, а я непонятно где. Мне нужно туда! Изучать функции программы нет времени. Нажму «энтер», вдруг получится войти в ситуацию… Я там, то есть здесь! На Московском, напротив метро Фрунзенская. Грузовик в нескольких метрах отсюда, я слышу, как он приближается. Посреди проезжей части один Лёшка, движется не спеша. Подбежать, вернуть в реальность, а потом отругать как следует… Но тут выяснилась одна неприятная вещь: я нематериален. Никто меня не видит и не слышит, сквозь меня проходят, будто я стал пустотой. Зато двигаться теперь могу чуть ли не со скоростью мысли, хоть какой-то плюс. И с левитацией тоже полный порядок. — Матэ![4] Хватит ворон считать! Лёшка, блин!!! Не слышит! Моя рука прошла сквозь тощую спину. Передёрнул плечами как от сквозняка и движется себе дальше. У него ещё и плеер в ушах — китаро и «звуки природы». Нашёл место… Раздался пронзительный женский визг. Грузовик, оглушительно сигналя, въехал одним колесом на тротуар, чудом не задев овощной ларёк, расплющил несколько ящиков с помидорами и продолжил движение. Левое переднее колесо теперь оставляло на асфальте чёткий красный след. Хорошо, что только сока… Пока ещё. Мой ученик продолжал так же неспешно переходить улицу. Ещё мгновение и станет поздно, непоправимо поздно. Грузовик уже близко, спасти Лёшку теперь может только сальто с переворотом и приземлением на тротуаре. Собрав все силы, я издал ки-ай с максимальным выплеском энергии. Как раз недавно в группе начинающих пришлось прочитать целую лекцию о пользе боевого крика… Получилось! Молодец он всё-таки: не стал терять время на то, чтобы вынимать наушники, оглядываться по сторонам — просто чётко и быстро сделал, что от него требовалось. Приземлившись в безопасном месте, он поклонился и произнёс: — Аригато, сенсей! А где вы? Это из ниндзюцу? Потом научите? Но мне уже было не до него. Грузовик неуклюже развернулся и, не сбавляя хода, направился назад, в сторону Обводного канала. Водитель решил утопить взбесившегося механического монстра, пока тот не натворил бед. Тоже мне камикадзе! Материализовавшись в кабине рядом с впавшим в отчаяние пареньком, я постарался докричаться до него. Нет, не реагирует. Интересно, кто мог бы на него подействовать? На приборной доске картинка с причудливой арабской вязью — это мимо. А вот тут кое-что поинтереснее: седобородый старик, чем-то похожий на Ходжу Насреддина из старого чёрно-белого фильма; у него на коленях улыбающийся во весь рот мальчик. Интересно, могут ли ангелы менять внешний облик? Хотя какая разница, у меня здесь форс-мажорные обстоятельства! Как раз недавно объяснял ребятам технику как внушать страх, не произнося ни слова и сохраняя полную неподвижность. Как потом выяснилось, кто-то представлял себя драконом, кто-то — гибридом Терминатора и Гондзиллы. Старательно проявился на пассажирском сидении, положил руку водителю на плечо. — Спокойно, парень! Ситуация под контролем! Ну почему из меня вдруг полезли фразы из третьеразрядного американского боевика? Главное, что сработало. Безграничный ужас на лице парнишки сменился почтением и обожанием. Он ждёт, что я возьму управление на себя. Но что я ему посоветую, водить машину я так и не успел научиться. Если бы можно было так же оперативно подключиться к источнику информации. Как раз за углом автошкола… Перед глазами, не заслоняя общей картины, возникли страницы чьего-то неаккуратно записанного конспекта. Тема «Экстренное торможение». Не найдя ничего лучше, я принялся читать их водителю на ухо. Только бы он понял, что я говорю! Хотя в моей любимой газете про аномальные явления была статья, что каждый, кто встречался с потусторонними личностями, утверждали потом, что те говорили на их родном языке… — Когда набираем скорость, то выжимаем сцепление и увеличиваем передачу, начиная с первой и выше, чем выше передача, тем больше обороты двигателя, а если тормозить передачами, то есть понижать обороты, то двигатель будет тормозить машину. Понял, что-то поспешно переключает. Грузовик чуть замедлил скорость, но до безопасной ситуации ещё очень далеко. Что там следующим пунктом на самый поганый случай? — Если водитель знает заранее о поломке не в самый последний момент, а секундами десятью раньше… — нет, здесь явно не та ситуация. Но главное не замолкать, пусть он не оставляет попыток. Продолжаю: — можно тормозить «юзом», также можно нажать на ручник, он блокирует задние колеса, на большой скорости грузовик, правда, занесет и он может перевернуться, но шанс выжить есть. Разумней всего будет просто напросто врезаться в стену. Водитель с некоторой вероятностью выживет, грузовик нет. Последняя фраза проиллюстрирована забавной картинкой: смятый в лепешку грузовик, разрушенная стена и довольно улыбающийся водитель. Судя по всему, парнишка воспринял картинку как руководство к действию. С набережной он резко свернул налево, в сторону полузаброшенного маслозавода. А смелости ему не занимать, самообладания тоже. Пожалуй, взял бы его к себе в группу без вопросов. Но до этого надо ещё дожить, причём нам обоим. Перед лобовым стеклом возник остов кирпичного здания. Он стремительно увеличивается, сейчас… Сейчас самое время прыгать; чтобы рассчитать траекторию не требуется и недавно обретённых сверхспособностей. Пошёл! Хаджимем![5] Дальнейшее произошло очень быстро даже для меня. Водитель распахнул дверцу и сиганул наружу, приземлившись рядом с кучей битого кирпича. Ловко перекатившись через плечо, он поднялся на ноги. Я едва успел взлететь сквозь крышу кабины и наблюдал дальнейшее уже с высоты третьего этажа. Оставшийся без управления грузовик въехал внутрь того, что когда-то было заводским цехом, несколько раз подпрыгнул на кучах строительного мусора, а затем аккуратно впечатался в стенку лежащего на боку агрегата. Громадная железная махина чуть сдвинулась с места, обрушив на себя и на грузовик остававшуюся целой стену. От грохота даже у меня заложило уши, в соседних дворах отчаянно завопила сигнализация. Мой подопечный уже пришёл в себя и, хромая, торопился убраться с места происшествия. Навстречу ему из соседнего квартала спешили пожарная и машина МЧС. Перелетев через Обводный канал, я плавно опустился в нашем любимом сквере. Судя по тому, что там не было никого кроме бабуль с детьми, тренировка уже началась. Я взглянул на часы над аркой старинного дома; надо же, вся операция заняла не больше четверти часа. В клуб, что ли, заглянуть? Интересно, кто ведёт тренировку вместо меня? А может, сразу в больницу, воссоединиться, так сказать, с самим собой? Но тут неумолимая сила потянула меня вверх, под ногами снова замелькали крыши, а затем вокруг наступила полная темнота. — Все вы, новенькие, такие. Одного-двух вытащили, а остальной работы будто не существует! Вот прикрепят к определённому человеку — и нянчись с ним хоть круглые сутки. А вообще молодец — не скрою, порадовал. Аура главного ангела искрилась всеми цветами радуги. — Хотя должен сказать, методы у тебя какие-то не канонические, да и с точки зрения основной идеологии тоже не того… Ладно, с заданием ты справился. Назначаю пока что внештатным. Гордый собой, я вернулся на рабочее место. Следующая экстремальная ситуация не заставила себя долго ждать. Немолодая курьерша прижалась к двери строительного вагончика, неловко отмахиваясь сумкой с документами от здоровенного барбоса. Тот, настроенный сперва не особенно агрессивно, впадал в раж, дурея от собственной безнаказанности. Подскочив, он схватил за полу старенького пальто и дёрнул на себя. Треск разрываемой ткани громко прозвучал у меня в наушниках. Ещё немного — и порванной одеждой дело не ограничится. Материализовавшись за спиной перепуганной женщины, я чётко и раздельно произнес ей в самое ухо: — Быстро на четвереньки и гавкать на него! Рычать как можно страшнее! — Ой, а как же… — начала она, вжимаясь в дверь вагончика и поднимая сумку над головой. Тоже мне, жертва хорошего воспитания! Между прочим, такие быстрее всего и погибают. Им, видите ли, в детстве объяснили, что кричать нехорошо… — Быстро! Представь себе, что это твой муж пришел пьяным. Такого артистизма не ожидал даже я. Рухнув на четвереньки, тетка залилась настолько убедительным лаем, что пес сперва застыл с выпученными от изумления глазами, поперхнувшись своим рычанием, а затем удрал, прижав уши и вскидывая задние ноги подобно гигантскому кролику. Женщина поднялась на ноги, отряхивая одежду. — Батюшки, что же это я?… — начала она, но тут дверь за ее спиной открылась и на пороге появился заспанный мужчина в спецовке поверх помятой офисной рубашки с галстуком. — Что за бардак здесь? Лицо курьерши приняло настолько грозное выражение, что даже мне захотелось убраться подальше, завернувшись в крылья. Худенькая невзрачная тетка наступала на крупного мужика, глядя на него как полицейская овчарка на злостного нарушителя порядка. Судя по звукам, долетевшим из вагончика, такого разноса его хозяину давно не устраивали. Досталось ему и за то, что дрыхнет в рабочее время, и что проявил трусость, предоставив беззащитной женщине самой выпутываться из опасной ситуации… Уже взлетая над территорией стройки, я заметил барбоса, забившегося между штабелями досок. Пес поднял глаза и, готов спорить, увидел меня. Интересно, а способность понимать животных мне тоже дана? — Не надо так делать, — внушительно произнес я. — Нападать на женщин — это «фу»! Вместо ответа пес заскулил, словно пытаясь сказать, что он больше так никогда не будет. С высоты полуметра я спланировал на свое кресло. Ситуация начинала мне нравиться. В конце концов, путь ангела — чем плохо? Место сенсэя, оно ведь не только на тренировке. — Будь другом, — прервал мои размышления ангел в костюме из «варенки» — самого модного прикида в начале девяностых. — Мне тут слетать надо ненадолго, не присмотришь за моей подопечной? Здесь все на мази: запас жертвенности и долготерпения пополнен, особого экстрима не ожидается. Просто на случай форс-мажора. Не дождавшись ответа, он растаял в воздухе, грациозно помахав джинсовыми крыльями, сплошь разрисованными автографами знаменитых в тот же исторический период поп-звезд. Ничего не поделаешь, стакан газировки пока отменяется, есть дела поважнее. Посмотрим, кого тут мне подбросили. Ох, как все запущено! Как сказал бы Толик — специалист по семейным проблемам — комплекс жертвы в хронической форме. Женщина, которой по виду можно с одинаковым успехом дать и двадцать пять и сорок пять лет, терпеливо тащит на себе… так, кто у нас здесь, если по классификации Толика? Ага, энергетический вампир лунного типа, то есть болтливый зануда. А что за установки оставил мой с позволения сказать коллега своей подопечной? Будто услышав мой вопрос, женщина обернулась к экрану, и с готовностью произнесла заученным тоном: — Зато он положительный человек, не пьяница, желает мне добра, заботится. Потом, кому я еще нужна, немолодая и совсем не красавица. А оставаться старой девой… — Ты еще классика процитируй: «я люблю этот камень и пойду с ним на дно», — не выдержал я. — А как насчет того, что человек создан для счастья, как птица для полета? Вот только из Некрасова мне не надо про стан погибающих. Он там совсем не это имел в виду. Но меня, похоже, не услышали. Устроившись перед экраном, я принялся наблюдать за происходящим. Моя временная подопечная добросовестно занималась самокопанием, переходящим в самоедство. В квартиру ввалился рыхлый толстяк в дорогом костюме. Отстранив женщину, которая попыталась его встретить, как и положено любящей спутнице жизни, он протопал по коридору, на ходу отпустив ядовитое замечание по поводу домашнего наряда женщины и кухонных запахов в квартире. Та, подавив самую на мой взгляд, адекватную реакцию, украдкой взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что ее приветливое выражение лица выглядит достаточно естественно. Вполголоса высказавшись по этому поводу, я заметил, что в нижнем углу экрана замигал красный индикатор. «Уровень лжи близок к критическому. Рекомендуется срочно пополнить запас самопожертвования». Значит, самопожертвование? Вот жертвы сейчас точно будут! Где тут пульт управления? А все не так плохо: самоуважение присутствует, только блок снять… Лозунг «они желают мне добра» заменяем на более актуальный «так жить нельзя». Жертвенность — ага, когда-то была поставлена как паразитическая программа, посылаем… нет, такое слово при женщинах нельзя, даже виртуально. Все, сидим и любуемся результатом. — Что это она? — дрожащим голосом спросил ангел в варенке, кутаясь в свои разрисованные крылья. — Она наконец-то стала сама собой! — ответил я, вставая с кресла и уступая место хозяину. — Ты только посмотри: совсем другой человек. Какая энергия в движениях! А ты видел, как она ловко его выкинула из комнаты? Чистейший лоу-кик, его еще новенькие называют «русским пенделем». А какой ки-ай! Я у своих такого боевого крика несколько месяцев не мог добиться. Да она прирожденный воин, я бы такую сразу в старшую группу… Между тем моя временная подопечная, выкинув агрессивного зануду и его шмотки, продолжала изменение интерьера. Затем, остановившись, протянула руку к мобильнику. На экране тут же возникли субтитры, правда, почему-то на английском. Насколько я понял, звонила пожилая родственница, попытки урезонить и призвать к порядку с классическими аргументами «кому ты такая нужна» «останешься одна на старости лет». В ответ женщина произнесла короткую и на редкость энергичную фразу, которая в большинстве переводов почему-то звучит как «пошел к черту!». — Вот это прокол! — застонал ангел. — Это же надо: жертвенность и терпение на нуле. Экстренное пополнение… ну ни фига себе, заблокировано! Полетел разбираться, если меня кто спросит, я на выезде. Подпрыгнув, он растаял в воздухе. Так вот как здесь путешествуют по мирам! Приблизившись к его компьютеру, я заметил, что, исчезнув здесь, ангел появился уже на экране. Впрочем, скоро выяснилось, что приблизился не один я: здесь столпилась добрая половина трудового коллектива. Отсутствие было недолгим; вернувшись, ангел сразу оказался на «скамейке отказников». Вид у него был, прямо скажем, не очень… По местной почте на меня обрушился целый шквал сообщений: — Чувак, ты реально крут! — Даешь новые методы! Сбросим ослизм и жертвенность с парохода современности. — Поздравляю, коллега, за такое короткое время вам удалось добиться поистине впечатляющих успехов. — А вы отдаете себе отчет, что это отступление от генеральной линии? К тому же противопоставление себя коллективу. Имейте в виду, за такую самодеятельность начальство по перышкам не погладит. Ряд аплодирующих смайликов — от рыжего ангела в косухе с ярко-лимонными крыльями, по форме напоминающими электрогитары. Сердитые рожицы явно прислали из другого угла, не иначе как мрачный тип в тщательно отглаженном балахоне с четким стрелками, под которым так и просвечивают погоны. Внезапно ожило переговорное устройство на моем поясе. — К шефу, срочно! — произнес чей-то гнусавый голос. Что же, воин всегда готов встретить трудности лицом к лицу. Ничего, прорвемся. Когда-то начальник цеха вызвал меня, тогда еще молодого специалиста, и принялся упражнять голосовые связки, обидно и не по делу. Я не возражал ни единым словом. Просто смотрел и представлял себе, что смотрю на эту жирную красную рожу сквозь прорезь прицела. — Ну и что с тобой делать? — устало повторил ангел, которому для полноты картины не хватало только бейджика «Типичный функционер». — Повысить в должности, — моментально отреагировал я, — расширить круг полномочий. Назначит ответственным за выработку новой идеологии. — Ты это что себе позволяешь? –задохнулся собеседник, трепеща бумажными крыльями с четко различимым машинописным текстом. Ну и ну! Характеристика: «морально устойчив, регулярно смотрит программу «Время»… — Один тут, между прочим, уже довыделывался, — продолжил начальствующий ангел, устало снимая очки в роговой оправе и кладя перед собой на темный полированный стол. — Упорствуешь, значит… Внезапное головокружение и темнота в глазах меня уже не удивили. Значит, снова за работу. А раз так — продолжу выполнение миссии. Где это я? Окно, стены, выкрашенные светло-бежевой краской. Где-то я все это уже видел, причем совсем недавно. Сейчас вспорхну повыше… Но мало того, что я напрочь утратил полетные качества — тело стало на удивление тяжелым и неповоротливым. Я лежу, привязанный и опутанный проводами. С трудом повернув голову, я замечаю осциллограф, который теперь выдаётбодрый зигзаг. Значит, все-таки уволили! — Сенсей, наконец-то! — раздалось над самым ухом. — Ура! Вы снова с нами! — А мы без вас сами тренировались, ни одного раза не пропустили, с Костиком по очереди вели… Лешка, Костик и кто-то из младшей группы, не разглядеть. На тумбочке гора всевозможных лакомств. Апельсины, йогурты в ярких бутылочках и почему-то новогодняя коробка конфет с ангелом.[4] команда «прекратить» в восточных единоборствах [5] Начали! (искаж. яп.)