Он давал управляющему отеля минут десять на то, чтобы связаться с заинтересованными персонами — вряд ли этот жалкий тип может самостоятельно решиться на что-то более отчаянное, чем выбор носового платка.
Ещё минуты три — на усвоение теми полученной информации.
И от пяти до пятнадцати минут — на споры, выяснения и попытки связаться с полицией. Короче — вполне можно выпить чашечку кофе. Может быть — даже не одну.
Угрызений совести он не испытывал.
Наоборот — даже некоторую гордость своей бескорыстностью, потому как лечение по высшему разряду он провёл, ещё не зная, чья именно она блудная дочка. Сутки возился из чисто доброты душевной, уместив в них двухмесячный восстановительный курс, та ещё работёнка.
И тогда же он и решил, что пошлёт далеко и надолго всякие там распоряжения всяких там эриданок.
Не будет он эту девочку калечить, делая такой же, как все…
Зуммер дальней связи был приятен на слух. Тринадцать минут. Оперативные ребята.
После третьего сигнала Нгу Ен включил режим ответа. И с некоторым даже удовольствием убедился, что управляющий отеля действительно человеком оказался прижимистым — связь шла по-прежнему лишь в аудио-режиме.
— Кто вы такой? С чего вы взяли, что у нас кто-то пропал?
Нгу Ен хмыкнул.
Люди.
Что с них взять?
— А что — нет? Ну, тогда я не понимаю, зачем вы мне вообще позвонили.
Пауза.
Потом неуверенно-агрессивное:
— Мы сообщили в полицию!
Теперь Нгу Ен фыркнул уже в голос. Так, чтобы и собеседник расслышал.
— Да пожалуйста, сколько угодно!
Пауза.
Похоже, он говорит не от себя, просто выслушивает чей-то ответ, а потом повторяет. Это радует.
— Кто вы?
— Не могу поверить, что вы этого до сих пор не выяснили.
— Мы выяснили, кому принадлежит этот номер. Но мы так и не выяснили, каким образом вы смогли к нему подключиться. На станции говорят, что это практически невозможно…
— Знаете, мне они тоже говорили именно так. И именно поэтому я и выбрал их фирму.
На этот раз пауза была дольше.
— Вы что, всерьёз хотите сказать, что доктор Нгуенли…
— Просто доктор Ли, если не возражаете.
Пауза на этот раз была короткой, еле уловимой.
А вот голос стал другим.
— Хорошо. Ждите, я сейчас подключу картинку.
Нгу Ен сделал последний глоток, отставляя пустую чашечку. Не стоит быть демонстративно развязным, это мелочно. Особенно, если человек попадётся приличный.
Возникшее на экране лицо, словно высеченное из грубого камня парой-тройкой ударов топором, принадлежало явно не управляющему. Маленькие глазки-буравчики воткнулись в безмятежное докторское лицо жёстко и подозрительно.
— Доктор Ли?
— К вашим услугам.
— Какое отношение вы имеете к похитителям? Вам известно, кто они? Сколько их? Где они держат заложницу? Их требования?
Нгу Ен зевнул. И подумал, что с выводами он, похоже, поторопился.
Заварить, что ли, вторую чашечку?..
— Послушайте, молодой человек, если вы желаете меня допросить, то я с удовольствием свяжу вас с моим адвокатом…
— Вам известно, что любое пособничество…
Напористый молодой голос вдруг смолк, словно отрезанный. Нгу Ен поднял глаза на экран.
И столкнулся взглядом со своим зеркальным отражением.
Почти зеркальным…
Лысоватый толстяк удобно развалился в сером кресле, сложив сарделькообразные пальцы домиком перед грудью, его маленькие чёрные глазки смотрели на доктора вдумчиво и благожелательно.
— Я отключил мальчика, — сказал толстяк, потирая пальцы друг о друга, — Мальчик хороший, но глупый. И усердный чрезмерно… Вы не против поговорить напрямую?
— Отнюдь. Всегда предпочитал переговоры без посредников.
— Я, знаете ли, тоже. Они иногда бывают… слишком старательны. Когда мы получили ваше… предложение… То ошибочно приняли вас самого за… ну, вы меня понимаете. Но потом, узнав, кто вы такой… Мы пришли к выводу, что похитители, знакомые с вашей репутацией, решили воспользоваться тем обстоятельством, что Талерлан широко известен не только своими знаменитыми медицинскими исследованиями, но и практическим улаживанием подобных… конфликтов. Заложники, выкупаемые через талерланских посредников, как правило, домой возвращаются живыми и здоровыми… Так что дело теперь за определением приемлемой обеими сторонами суммы… Я прав?
— Отдаю должное вашей проницательности. Вы сделали правильные выводы из неправильных предпосылок. Дело действительно закончится определением некоторой суммы, но я в данном случае выступаю не как посредник, а как врач. Надеюсь, моя врачебная репутация вам тоже известна и не будет подвергнута сомнению?
— Ну что вы! Как можно!.. Но я не совсем понимаю…
— Во-первых, я ничего не знаю о похищении. Если оно и имело место, то мне об этом ничего не известно. Вашу дочь случайно обнаружил и привёл ко мне один мой старый друг… Уточню заранее — о возможном похищении он тоже не имеет ни малейшего понятия… А ко мне он её привёл, потому что она явно нуждалась во врачебном присмотре… Вы понимаете меня?
Нгу Ен не ожидал, что маленькие чёрные глазки могут становиться такими большими.
— Вы хотите сказать, что она… Что у неё опять… Но мой личный врач утверждал, что всё нормализовано! Он сам рекомендовал лучшего специалиста, лечение обошлось мне…
— Надеюсь, ваши слова не означают, что ставится под сомнение мой диагноз? И ещё надеюсь, что более никогда вы не воспользуетесь услугами того коновала, который снимал вашей дочери последствия шока. Будь он моим студентом, я не доверил бы ему лечить даже послеродовую депрессию у подопытной крысы. Работай я в реальном времени — мне пришлось бы потратить полгода на то, чтобы ваша девочка не бежала бы с визгом прочь от первого же попавшегося ей навстречу мужчины… Или не пыталась бы его убить, что даже более вероятно, учитываю её навыки. Я сделал всё, что мог. И всё равно ближайший год-полтора в смешанной компании она будет чувствовать себя не слишком уютно… Сейчас она спит. Хотите посмотреть?..
Он подвинулся вместе с креслом так, чтобы не загораживать кровать. Подсвеченная аварийной лампочкой спящая девочка выглядела всё так же очаровательно.
— Мы Вам очень благодарны, доктор Ли. Очень. Ваши услуги не останутся неоцененными.
— Я пришлю Вам счёт.
— Её уже можно… забрать домой?
— Пожалуйста. Хоть сегодня. Я оставлю рецепты и рекомендации, первые дни подержите её на успокоительном, а потом ей неплохо было бы вернуться к прежнему образу жизни… если, конечно, он не предусматривает плотного ежедневного общения с представителями противоположного пола…
Чёрные глазки снова утонули в пухлых щеках, животик колыхнулся:
— О, нет, доктор! Совсем наоборот! Значит, вы полагаете?..
— Думаю, со временем она придёт в норму. Лет через пять даже можете попробовать выдать её замуж… Но — не раньше.
— Спасибо вам, доктор… Спасибо! Если бы не вы… Приятно было познакомиться.
— Взаимно.
Нгу Ен выключил связь. Поморщился. Приятно, конечно, поговорить с приятным во всех отношениях человеком… Но до чего же сводит скулы!..
Немного подумав, он добавил к уже выписанному счёту ещё один ноль.
Посмотрел на получившуюся сумму.
Улыбнулся удовлетворённо.
Сбросил счёт в окно-приёмник экспресс-доставки.
Улыбка его была мечтательной и полной предвкушения.
Зуммер ответной почты пискнул через полторы минуты — приятный во всех отношениях человек тоже предпочитал старомодную возню с чеками удобным, но каким-то нематериальным расчётам в Сети. То ли дело старые добрые чеки — даже в руках приятно подержать, чувствуется вес и ценность…
Нгу Ен достал из приёмной камеры тонкую полоску хрустящего пластика. Развернул.
Удивился.
Он хорошо знал людей. И потому очень удивился бы, не окажись сумма в чеке удвоенной.
Сумма удвоенной не оказалась.
Удвоенным оказался добавленный им ноль…
Приятно, черт возьми, иметь дело с приятным человеком.
Во всех отношениях.
Талгол
Малая арена Деринга
Стась
— Извини.
— А-а, пустяки! — Бэт умел скрывать огорчения. Когда хотел. — Давай-ка я тебя лучше просканирую.
Она не стала возражать, всё ещё чувствуя себя виноватой. Хотя и была уверена, что повреждений на этот раз особых нет. Ключица — это ерунда, пара минут в реакамере.
— Как я и думал — всё отлично! Можешь пока отдохнуть, а через двадцать минут опять выйдешь с Чарли. На этот раз не торопись, время удвоено. Сделай вид, что испугалась, он поверит, теперь-то как раз и поверит. Видишь, как всё удачно складывается? Но не переигрывай. А если будешь падать — не залёживайся, он любит добивать лежащих ногами. И помни про его стимулятор. Он обречён.
Бэт не предложил отменить встречу. И Стась не была уверена в причине этого — действительно ли он верит в то, что говорит, или просто хочет, чтобы верила она. Интересно, сколько он потерял? Даже спрашивать страшно, Чемпионат Деринга — это вам не хилые полулегальные стычки по праздникам, здесь счёт не на недели идёт.
И, если немного повезёт, можно протиснуться в призовую десятку. Один проигрыш на шесть побед и две продлёнки — шансы весьма неплохие.
А призовая десятка — это полуэра.
И пусть даже восемьдесят пять процентов принадлежат Бэту как хозяину команды — всё равно можно запросто выходить из игры и больше ни о чём не беспокоиться…
Джуст
Космопорт Владимирско-Центрального
Ресторан «Генделык»
Лайен
— Лайен, мальчик мой, ты ли это?!
— Френни, зараза, ты не меняешься! А я-то думаю — чья это посудина полстоянки загородила?! Френни, это Дэн, мой напарник. Дэн — это Френни, мой старый приятель.
— Ну не такой уж и старый, мог бы и не уточнять! Дэн, говоришь? Красивое имя. Да и мордашка ничего так. Надеюсь, вы напарники только по работе? Не хитчер, случайно? Нет? Жаль… Не ревнуй, детка, я всё равно не охочусь в чужих владениях, это так, профессиональная привычка. И только не говори, что привычка дурная, а то я огорчусь! Вы уже завтракали? Вот и прекрасно, садитесь сюда, я сейчас утрою заказ. Какими судьбами?
— Тебе не понять, Френни, твой интеллект таких слов не знает, но всё-таки напрягись, запомни по буквам, потом в словаре значение посмотришь, есть такое понятие — РАБОТА.
— Ай-яй-яй, Лайен, деточка, как тебе не стыдно произносить подобные непристойности в присутствии приличного почти что старика? Если человек имеет несчастье быть несносно богатым, то все почему-то сразу начинают приставать к нему со всякими непристойными предложениями! Просто ужас какой-то!
— К тебе, пожалуй, пристанешь. Тебя-то как сюда занесло?
—Тебе не понять, малыш, но запомни по буквам, потом спроси кого-нибудь из взрослых, может быть, тебе и объяснят на досуге — есть такое слово: «ХИТЧ».
— С каких это пор ты стал шататься по разным забытым богами помойкам? Разве здесь может быть хороший хитч? Новички да списанные инвалиды.
— Не скажи! Молодые звёзды рождаются как раз в подобных захолустьях. Видел Роки? Я подобрал его на задворках Джирана, дыра ещё та. А знаешь, откуда родом сам Морткомпф?
— Я его не люблю.
— Деточка, ты меня удивляешь! Как можно любить Мрткопфа?!! Но он же звезда, с этим нельзя спорить…
— Что, нашёл на этой занюханной свалке нового Морткомпфа?
— О, ты как всегда прав! Совсем юное дарование, но какой стиль, какая техника, какая энергетика!!!.. Обаятельнейший малыш! Харизма потрясающая! Он нравится даже чопорным училкам младших классов! А как стартовал?! Начал с нуля, на него даже никто не ставил — а через пару десятков боёв уже вышел в Кубок! Я видел записи — это что-то невероятное! Я приказал стартовать немедленно, как только увидел его первый бой, и всю дорогу мы гнали как проклятые. Увы…
— Почему же увы?
— Да потому, что такие шустрые и обаятельные не бывают ничьими, деточка! Во всяком случае — не бывают таковыми долго… Уж не знаю, каким образом, но этот сволочной чёрный зверёныш со своими сучками оказался здесь раньше меня и вцепился в парня всеми четырьмя лапами!
— Френни, да ты, никак, стареешь! Когда раньше тебя останавливали чужие контракты?
— Ай, деточка! Если бы дело было только в контрактах… В этой гнусной дыре просто катастрофически некого покупать! Настоящая трагедия!.. Кофе здесь дерьмо, бренди не лучше, но если в их дерьмовую кофе добавить их дерьмовый бренди и закушать всё это дело хорошей шоколадкой с орехами — то очень даже ничего. Шоколадки здесь хорошие…
— Ты куда потом двинешь?
— Ох, если бы я это знал!
— А когда?
— Как только узнаю, куда проклятые конкуренты утащили мою драгоценную будущую звезду. А что, тебя подкинуть?
— Было бы здорово.
— Это будем подумать. Куда?
— Ох, если бы я знал!
— Хм-м… А когда?
— Как только — так сразу…
Они переглянулись, обменявшись понимающими улыбками. Дэн оторвался от эклеров, моргнул задумчиво и тоже улыбнулся — нерешительно, за компанию. Лайен потягивал дрянную кофе, откинувшись на мягкую спинку уютного кресла — Френни всегда умудрялся устроиться самым уютным образом — и рассеянно смотрел в панорамное окно, взвешивая плюсы и минусы неожиданной встречи. Где-то на самом краю поля суетились дозаправщики — похоже, готовился ещё один старт. Необычное оживление для подобной дыры.
Плюс очевиден — вон он стоит, этот плюс, нагло выпятив отражатели и раздвинув мощными боками непрезентабельных соседей. Межсистемная яхта-круизёр класса «экстра», экипаж не менее пятидесяти человек, средняя грузоподьёмность, повышенная комфортность, безопасность по типу «мечта параноика», дальность автономного хода ограничена лишь капризами владельца. Минус же…
Вот он сидит, и балагурит незатыкаемо, хитрый толстомордый минус.
Он не отказал сразу. Но и не согласился безоговорочно — впрочем, Лайен и не ждал такого согласия, он слишком хорошо знал Френни. Чего он ждал, так это встречного предложения, обмена услугами, своеобразного торга — и вполне готов был пойти навстречу. Френни умница, он не попросит взамен такой не слишком обременительной услуги нечто запредельное.
Но Френни не выдвинул сразу с десяток вариантов, предлагая Лайену самому выбрать из того, что нужно Френни, наиболее приемлемый и наименее затруднительный для самого Лайена. Старый мерзавец был по-своему честен, Лайен работал на него пару раз, да и потом время от времени услугами обменивался, и сохранил впечатления вполне приятные.
Но сейчас Френни сказал «будем подумать». И значить это могло только одно — выбора не будет. У Френни нет десятка равноценных вариантов, а есть одна большая проблема. И решение именно этой проблемы настолько важно для Френни, что он даже не решился сразу о ней заговорить.
Лайен вздохнул.
Раз выбора нет у Френни — то у него его тем более не будет. И глупо тешить себя иллюзией, что остаётся выбор между согласием и отказом. Уж ежели Френни почему-то решил, что с его проблемой наилучшим образом справится именно Лайен — а ведь он решил именно так, вон как обрадовался, и глазками цепкими постреливает, и завтрак оплатил, и наверняка потом на яхту к себе потащит что-нибудь показать, а там и на ночь оставит, зачем, мол, на гостиницу тратиться… Так вот, ежели Френни чего решил — то сопротивляться бессмысленно. Он ведь из тех зануд, которым проще дать, чем объяснить, почему не хочешь.
Оставалось только надеяться, что решение его проблемы не пойдёт вразрез с основным заданием. И не будет тем или иным боком касаться его дочки…
Талгол
Деринг
Отель у малой арены
Стась
«Я дерусь, потому что дерусь!»
Светящиеся буквы на фоне тёмного неба вспыхивали пронзительно-синим, постепенно выгорали до багрового, и снова ярко-синяя вспышка — каждые три минуты, своеобразный таймер Деринга.
Отсюда, с балкона оракул его знает какого этажа, лазерный слоган над стадионом скорее угадывался, чем читался на самом деле. Впрочем, высота не причём, просто ракурс неудачный — со стороны космопорта надпись была видна чётко и сверху, Стась обратила на неё внимание ещё в отстойнике, пока Бэт и остальная команда проходили таможню. Сама она освободилась раньше — рабы-контрактники шли через особый терминал, вместе с домашними любимцами, да и проверяли их куда менее дотошно, это Бэт ловко придумал. Забавно. Меньше прав — больше свободы. Например, свободы любоваться припортовыми пейзажами этой самой… кстати, а действительно, как она называется? Спросить у кого, что ли? Ещё одна грань свободы — можно спросить, а можно и не спрашивать, выбор только за ней самой. Пустячок, а приятно…
— Не стой на ветру, простынешь.
В любой другой день Стась обязательно начала бы возражать. Просто так. Для поддержания разговора. Да и потом — какой же это ветер?
Но не сегодня.
И даже не потому, что сегодня она слишком устала.
Молча встала с перил, бросила последний взгляд на мигающую рекламу далеко внизу, передёрнула плечами — становилось действительно прохладно.
В полушаге развернулась — пушистый халат волнами крутанулся вокруг лодыжек — задвинула балконную дверь до упора, отсекая бронестеклом шумы ночного города там, далеко внизу.
Забавно, но Стась вдруг буквально только что вот осознала, что не знает названия этого города. Да что там города — она и о названии отеля представление имела весьма смутное, «Плаза», кажется… Или «Старлайф»?.. Нет, «Старлайф» был на прошлой неделе…
— Устала?
Стась качнула головой.
Она устала, разумеется, но вопрос Бэта подразумевал не это, просто одна из вариаций чего-то типа «мне уйти?», а она не хотела, чтобы он уходил.
Забавно.
Действительно, забавно, но она чувствовала себя не совсем уютно в этом огромнейшем номере своей мечты — одна.
Тем более — сегодня.
Неужели она когда-то мечтала о подобном? Давно, в какой-то другой жизни. Обслуживание-люкс, сауна с массажистом, шоколадный торт, канистра берёзового сока, шампанское в номер и блондинистый пухлогубый стюард, готовый, как скаут, всегда и на всё. Ох, какой же богатой и свободной она тогда себя ощущала! Карман распирал выигрыш целой десятки, и до любой звезды казалось рукой подать…
Стась присела на мягкую ручку кресла, поболтала ногой, глядя, как мерцают удвоенные отражения свечей в глубине полированного дерева, как медленно тонут разноцветные колкие искры в гранях тяжёлого хрусталя.
Не хотелось садиться в кресло — в его мягкой обволакивающей глубине она чувствовала себя ещё более неуютно. Да и встать потом будет сложновато. Бэт молодец, конечно, и заминку провёл на уровне. Не стал ограничиваться обычными мерами и поставил полную деинтоксикацию, кислоты в мышцах не осталось, спасибо ему. Да только вот и самих этих мышц после сегодняшнего не очень-то…
— Музыка не мешает?
Стась опять качнула головой.
Музыка — тихая, плавная, обволакивающая, — действительно не мешала, больше того — не замечалась, словно была неотъемлемой деталью этого номера.
Немного подумав, Стась подцепила ещё один сэндвич и ложку салата. Сэндвич, конечно, назывался вовсе не сэндвичем, да и салат носил гордое наименование длинною в три строчки, но Стась не собиралась ломать голову и язык при запоминании и произнесении точных и правильных титулов всего того, что было сегодня ими съедено под шампанское при свечах в номере-люксе на двести тридцать шестом этаже отеля… хм-м, наверное, всё-таки, «Плаза», в городе… хм-м… ладно, проехали.
Бэт снял президентские апартаменты. Весь двести тридцать шестой этаж и половину двести тридцать пятого. С бассейном, зимним садом и огромным роялем в одной из комнат. С примыкающим к бассейну тренажёрным залом и оружейной с портативным тиром — очевидно, для развлечения президентских телохранителей. Ресторан, разумеется, тоже отдельный и персональный. Кажется, в тире можно было пострелять и по живым мишеням. Если возникнет такое желание.
Бэт снял два этажа неслучайно.
На двести тридцать шестой им была поселена Стась, этажом ниже — остальная троица. Стась не знала, как к подобному распределению помещений отнеслись другие члены её вроде бы команды. Когда же она сама попыталась возразить — Бэт даже спорить не стал, просто отмахнулся. И Стась сдалась.
