Порнография для младшеклассников в любой публичной видиотеке, в школьных буфетах торгуют контрацептикой, медсестёр скаутских лагерей первым делом учат принимать преждевременные роды и оказывать помощь при выкидышах.
И в то же время, если ты носишь клеймо и сверкаешь нагрудной меткой честитки — то должна быть святее Оракула.
Забавно…
Эта контора была шестой.
Шестой из тех, где хотя бы выслушали и посмотрели карточку, а не отказали с порога, брезгливо косясь на споротую эмблему.
Забавно…
Юс, капитан «Жёлтого Листа» и непосредственный чиф Стась — бывший чиф, но это не так уж и важно, — говорила в таких случаях, хмыкая: «Бог был мужчиной…»
Кажется, она действительно в это верила.
Забавно…
***
От пива и карамелек поташнивало. И кружилась голова. Но это не страшно, если не шевелиться.
Главное — не шевелиться…
***
Их было трое.
И у одной была монтировка.
Не слишком опасно, но и приятно не очень. Чем они собирались поживиться — а чёрт их знает? Ни хрустальных бус, ни шпильки с пятью бриллиантами у Стась не было.
Была банка пива и полный карман карамелек.
Вряд ли они знали, что Стась готовили именно в миротворки и потому даже в самом крайнем случае защищаться она будет, не убивая. Вряд ли они даже задумывались об этом.
Их было трое.
И у одной из них была голубая «А» на левом виске, что в корне осложняло ситуацию.
Но у Стась имелось одно преимущество, отсутствовавшее у нападавших. Маленькое такое преимущество. Пока ещё маленькое.
Но быстро растущее.
Про иможенок всякие непотребства рассказывают — вполне понятно, на то они и конкурентки, чтобы грязью их поливать. Но в то, что пилотов своих держат они в состоянии перманентной беременности — в это Стась вполне могла поверить. А чего тут такого, в самом-то деле? В Коалиции аборты вполне легальны для всех, не то, что у нас, а первые пара месяцев — допинг не из слабых.
Только вот подпитки требует отнюдь не карамельковой…
Когда нападавшие, похрюкивая, улеглись в ближайшей луже, Стась начала уплывать.
«Куда ты падаешь?» — «Не знаю… Кажется — в обморок, я там не была ни разу…»
Ничего, ничего, это бывает… Никто от этого ещё не умирал… голову только ниже надо, ниже надо голову… Как можно ниже… Идеально было бы лечь, но не здесь же… Ничего, можно и так, согнувшись и упираясь ладонями в коленки. Это — не страшно. Не страшно. Просто обморок…
Просто хватит врать. Хотя бы самой себе. Глупое это дело.
Удар был по касательной, уклоняться — этому миротворок учат на совесть, если уж не можешь бить в полную силу, то вдвойне важным становится умение подобных ударов избегать. И напряжение с усталостью вовсе тут не при делах. И растущее преимущество, что перегружает метаболизм — тоже. Не они виноваты.
Просто блок среагировал.
С опозданием, правда, но всё-таки среагировал, и скажи ещё спасибо, что придавило тебя лишь самым краешком, так сказать, по касательной. Тоже. Потому что вот уже шесть дней ты пытаешься сделать то, о чём настоящей миротворке даже подумать немыслимо — ты пытаешься убить. Осторожненько так, опять же по касательной, старательно обходя острые углы и стараясь даже мысленно, даже в подсознании не называть вещи своими именами. И уже почти что даже убедив себя, что это — так, пустяки, маленькое недоразумение, а недоразумения требуется что? Пра-авильно — устранять. Главное — ни на секунду не забывать, что это — просто недоразумение. Потому что миротворческий блок — штука серьёзная, тут простым обмороком не ограничится. Может и насмерть припечатать — были прецеденты. Ладно, ладно, поняли мы, поняли, больше не будем… Мы вообще понятливые, особенно ежели долбанёт нас как следует… Главное — дышать как можно глубже, с усилием проталкивая затвердевший воздух сквозь сведённое горло. Главное — глубоко дышать…
Когда немного отпустило и звон в ушах снизился до терпимого, она поняла, что стоит на коленях, пытаясь подняться, но снова и снова падая в грязь. От холодной воды стало легче. Во всяком случае, она сумела встать, дрожа и прижимаясь к стене. По спине сразу же побежали холодные струйки.
Выше по улице проехал табл. Остановился. Хлопнула дверца.
Нереально-знакомый голос спросил с ноткой сомнения:
— Эй, какие-то проблемы?
Стась шатнуло.
Это глюк.
Говорят — бывает при сотрясении мозга. Во-во, и тошнит как раз… Неужели та, с клеймом, всё-таки успела достать? В запарке показалось — так, чепуха, лишь содрала кожу на скуле…
В табле шевельнулись. Другой голос, ещё более узнаваемый из-за
неистребимого хортаунского акцента протянул равнодушно с ленивой хрипотцой:
— Юс, да не связывайся ты… Местная сволота балуется…
Так и есть. Глюк.
Если, конечно, не убедить себя в возможности мгновенного перемещения сквозь какую-то незарегистрированную дырку пространства прямиком на Стенд. Посредством удара в челюсть.
А что?
Бывали случаи, если верить тиви-сериалам.
Некоего янки вон, помнится, при помощи такого же удара вообще в прошлое зафутболили…
— На ней наша форма…
— Спёрла, — звук зевка, — Крысы… — и ленивый хрипловатый смех.
Хлопнула дверца. Кажется, там, внутри, ещё сказали:
— Да ты только посмотри на неё — она же на ногах не стоит! Это же надо — до такого…
Но кто именно — было уже не разобрать.
Зашипели амортизаторы. Окатило волной горячего воздуха. По лицу мазнуло светом фар.
Стась зажмурилась
На невыносимо долгую долю секунды показалось — табл остановился.
Но потом яркий свет скользнул дальше. Зашуршал мокрый асфальт. Всё стихло.
Забавно.
Когда свет ударил в глаза — она испугалась.
Может быть — первый раз в жизни.
Вот это да!
Забавно.
Но — не остановились.
Не узнали…
Вот тогда-то она и выпила эту банку, сразу всю, тёплую, на голодный желудок…
***
— Сигаретки не найдётся?
Девочке было лет пятнадцать. Хотя в чём тут можно быть уверенной?
Стась достала ксивник, ногти царапнули по кубику. Вытащила неначатую пачку, бросила на грязные худые коленки, выпирающие из рваных джинсов.
Грязные пальцы жадно схватили золотисто-чёрную коробочку, из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки сверкнули рысьи глаза.
— Можно про запас?
Скорее угроза, чем просьба. Попробуй не дай! И носик остренький. Вот они какие, уличные лапочки, крыски приспособившиеся. Не то, что некоторые.
Стась хмыкнула.
— Бери все. Я не курю.
— Зачем тогда брала?
— А разве на ощупь разберёшь? Думала — концентраты…
Стась присела рядом на тёплую панель. Некоторое время молчали. Девочка с острым личиком и тонкими пальцами каонистки быстро курила. Из-за мусорного бака вышла жирная крыса, посмотрела презрительно, пошла по своим делам. Стась крутанула кубик, но в темноте не смогла разобрать метки, а на ощупь не понять — то ли тройка, то ли пятёрка.
— У меня мятка есть. Хочешь?
На грязной ладошке — две продолговатые капсулы-иньект.
Стась присвистнула.
Ничего себе! Судя по цвету — очищенный, а это не меньше десятки потянет. Каждая.
Щедро.
— Концентрат. Тройная перегонка…
В голосе — грустная гордость.
Что-то еще было в этом голосе…
Стась прикинула на взгляд объём каждой капсулы. Посчитала. Сощурилась, вскинула голову. Спросила осторожно:
— Золотая пуля?
Усмешка у девочки тоже была острой. И взгляд. Поправила со значением:
— Две золотые пули…
— Ты… серьёзно?
— Не знаю ещё… — Она выдавила в вену на запястье пару капель. —
Посмотрим. Холодно как-то — одной…
Стась покатала золотистую горошину на ладони. Около сорока стандартных доз. Полгода для начинающего и больше месяца для заядлого. Красивый жест, чёрт возьми!
— Где скендерила?
— Шутишь? Купила.
— Ого!
— Давно уже. Уходить надо красиво, правда?
А что, не лишено логики. Логичная девочка.
— Я ещё вчера думала. Но очень хотелось покурить. И чего-нибудь не слишком противного. А тут — ты. «Бонни» с чёрной смородиной. Надо же! Это судьба. — Она засмеялась. Закашлялась, — Я первый раз курю с чёрной смородиной. Надо загадать желание, как ты думаешь?
— Наверное.
— Я загадаю… Ну — как?
— Спасибо.
— Спасибо-да или спасибо-нет?
— Спасибо-нет.
— Ну и дура. На кой тебе ляд это всё?
— Дела у меня, понимаешь. Разобраться ещё кое с чем надо…
— А-а… Ну, дела — это да. Это уважительно. Пожевать ничего нету?
— Нету.
— Жаль. Было бы славно именно сейчас шоколадку раздавить, чёрную такую, с орехами. У них ещё слонопитек на фантике, знаешь?
— Знаю. У меня карамельки есть. Хочешь?
— Спрашиваешь! Конечно! Знаешь, тебя мне и вправду судьба послала. Нет, в самом деле! Я кидала вчера, выпало — встреча на повороте и новое рождение… А тут — ты… правда, про поворот непонятно. Не передумаешь?
— Нет.
— Ладно… А если всё-таки — то приходи. Я подожду ещё. С тобою славно…
Точка Отсчёта
Ставка «Иможен Коалисьён»
Лайен
Нулевая «Иможен Коалисьён» с юности отличалась дивным зрением и скверным характером. И годы не внесли корректив ни в первое, ни во второе.
— Лайен, детка, судя по твоей кислой роже — ты таки провалил задание. Простейшее и примитивнейшее задание, с которым справится любая домохозяйка. Не трудись оправдываться и уверять меня, что это не так.
Лайен, командор звена Экстрим и ответственный за сектор А-умляут попытался втянуть бритую под ноль голову в широкие плечи. Не удалось — мешала шея. Вздохнул. Выдавил с тоскливой безнадёжностью:
— Но это не так…
— Тогда позволь задать тебе один вопрос. Очень простой. Всего два слова: ГДЕ ОНА?
Лайен вздохнул ещё раз.
Нулевая скривила похожее на печёное яблоко лицо, продолжая сверлить подчинённого цепким немигающим взглядом. Морщинистые веки и манера держать глаза наполовину закрытыми делали её похожей на рептилию. Но не на черепаху. Слишком цепким и острым был взгляд полуприкрытых и почти бесцветных глаз. Именно за этот взгляд её ещё в молодости прозвали Каа.
Прозвище сохранилось до сих пор.
Хотя сейчас её так называл лишь необстрелянный молодняк. У побывавших хоть раз на месте бандерлогов напрочь отбивало охоту шутить…
— И это — мой лучший работник! У тебя было три дня.
— У неё недельная фора, — трепыхнулся Лайен обречённо, забыв о только что принятом твёрдом решении больше не возражать — И если вы думаете…
— Я ничего не думаю. Не обязана. Ни думать, ни бегать по околопортовым дырам, высунув от излишнего усердия язык. Для этого у меня есть такие, как вы. Вам за это платят. И неплохо платят. Так почему же, чёрт возьми, вы не желаете работать?!!
— Мы работаем…
— К чертям собачьим такую работу! Я смотрела отчёты. Вы везде появляетесь позже! Позже всех! Везде! Даже эти синие идиотки успевают раньше вас. И не пытайся мне тут ссылаться на объективные трудности, мне это неинтересно. Мне интересно — когда и как? Адреса, пароли, явки, всякие там подружки по клубу, соседки-напарницы-любовницы, кто-то что-то знать должен! Ну?!
— Мы работаем. — Лайен почти запредельным усилием воли превратил очередной вздох в просто выдох. — Есть странный факт. Единственный родственник…
— Знаю. Намекаешь?
Ха!
Ещё бы Каа — да чего-то не знала.
Но переключение мыслей непосредственного начальства на привычные размышления об интригах Улыбчивой Кобры и её окружения давало бандерлогам определённый шанс…
— Странное совпадение. Карантин, опять же… И наказание по максимуму… — Лайен помялся немного и наконец решился. — Очень похоже на провокацию.
— Провокация! — Каа фыркнула. — Не видел ты настоящих провокаций… Похоже ему, видите ли… Не похоже! На обычную дурость человеческую похоже, и больше ни на что… Нет, будь это всё заранее подстроено — синие чулки бы её так просто не отпустили. И не носились бы сейчас по всему обозримому пространству, словно им неотработанного топлива под хвост плеснули. Что им — развлекаловок мало?.. И не думаю, что карантин — это их рук дело. Это, скорее, лигисты что-то химичат, они к Стенду давно подбирались… Просьбы есть?
— Людей мало…
— Чушь. Бери столько, сколько нужно. Из любых отделов. Даю тебе форсмажорный статус. Чёрт возьми, бери самых лучших, но достаньте её, пока она не достала денег! Да, и не орите по общей связи на всю галактику, как вчера… Боже, с какими идиотами приходится работать!..
Базовая
Штаб-квартира АИ
Фрида
— Я проверила трижды — тест действительно положительный. Просто никто не ожидал, вот и не обратили внимания. У неё были очень низкие пики, плановую стерилизацию сочли необязательной. Блокаду тоже не проводили — зачем, если колебания почти что нулевые? А эти дуры не обратили внимания.
— Хм… В таком случае у меня лишь один вопрос. Где она?
— Мы засекли её присутствие на Хайгоне, потом она снова вернулась на Базовую. Приобретения билета не зафиксировано, да и не на что ей было бы, мы заблокировали всё. Явно один из пилотов, выделено четверо потенциально-подозрительных, со всеми ведётся работа. На Базовой она посетила «Серебрянную Чайку», искала Лиз. И снова пропала.
— Кого оставили на «Чайке»?
— Стандартную тройку под командованием Кэт. Но вряд ли она туда ещё раз придёт — Ник устроила ей страшный скандал.
— Скандалистку штрафануть и понизить в звании. Медперсонал тоже — в следующий раз будут внимательнее… — Фрида Лауэрс пробарабанила ногтями по столу. Нахмурилась. Теперь понятно, чего сюда притащились эти рыжие шлюхи. Ну уж нет, не обломится им тут! Что наше — то наше. Одно хорошо — не в Коалиции живём, а денег на подпольную чистку ей взять неоткуда. Это немного утешает. Но, о, Оракул, с какими же идиотками приходится работать?!!..
Базовая
Космопорт
Стась
— Что вы тут лепечете о поправке на равноправие? Мне не нужны секретутки и поварихи! Мне нужен здоровый мужик с крепкими яйцами, а не тонконогая фря из дамского колледжа! Сэмми! Проводи!.. Этих б…б-барышень больше не пускай! У тебя башка на плечах или… Нам механик нужен, а не…
Дальше слушать смысла не имело.
Стась беззвучно скользнула вдоль корабельной стенки в промозглую темноту, прочь от освещённого трапа. Хотелось бы, конечно, взглянуть на свою незадачливую конкурентку, но лучше не попадаться под горячую руку этого чокнутого женоненавистника.
Интересно, из какой дыры он свалился, если всерьёз надеется нанять на Базовой осенью механика восьмого разряда, за гроши, да к тому же — мужчину?!..
***
Слонопитэк был жёлтым.
Он стоял на красно-коричневой тумбе, держал высоко поднятым хоботом полосатый мяч и улыбался. Маленький такой жёлтый слонопитэк на иссиня-чёрной фольге, смятой тонкими грязными пальцами.
«Чёрный Цезарь», шведарский горький с фисташками, товар контрабандный, а посему — не меньше декады плитка.
Стась разжала грязную холодную ладошку, и почти не удивилась, увидев нечётко проступающую сквозь кожу голубоватую татуировку.
Как раз под линией жизни.
Она ожидала подобного. Было в этом крысёныше что-то характерное, не до конца вытравленное базовским дном.
Коллега…
По-крайней мере, напоследок ей повезло. И с шоколадкой, и с компанией — рядом вытянулась во весь свой нехилый рост высокая худосочная девица в кожаной куртке и замшевых брючках с бахромой. Брючины задрались и белые носочки торчали из-под них нелепо и трогательно.
Стась отметила это.
А так же и то, что, похоже, не осталось уже ничего, способного её расстроить. Или напугать. Или шокировать. Интересно только — это возвращение к прежнему состоянию или что-то новенькое?..
Забавно…
А девочка эта замшевая — вовсе не придонная шваль. Чистенькая, ухоженная, подмазанная стильно и подстриженная по моде. Золотая девочка, удравшая от богатеньких и очень правильных папочки с мамочкой вкусить запретной мятки.
И нарвавшаяся на золотую пулю…
В висок.
Вряд ли она именно этого искала — ну какие у золотой девочки могут быть проблемы? Так, от скуки дурью маялась.
А это наказуемо.
Между прочим, костюмчик-то ничего… Особенно для осени. И размер подходящий. Стиль, правда… Но у дарёного табла спидометр не разглядывают.
Стась стащила с окостеневшего тела куртку — хорошая такая куртка, добротная. С тонким свитером пришлось повозиться, тело упорно не желало с ним расставаться. Хорошо еще, что вернулась мода на одежду на два-три размера больше, иначе вообще было бы не снять, раздевать мертвецов — та ещё заморочка. Но оно того стоило, натуральный раньяк. Это вам не котэ чихнул. Мажористая девочка, асфальт ей пухом… Рубашка была шёлковая, белая и холодная, словно только что выпавший снег. Вещь красивая, но не актуальная. Ну да ладно, возьмём до кучи.
Освободив начавшее уже коченеть тело от совершенно ненужной ему рубашки, Стась начала кое-что понимать. А, натянув пришедшиеся почти впору замшевые штанишки, убедилась окончательно.
Хмыкнула.
Н-да…
Может быть, у золотых девочек действительно не бывает проблем.
А вот у золотых мальчиков, одевающихся как девочки, похоже, кое-какие имеются.
Поднимая рюкзак с формой — зачем оставлять? Пригодится — Стась задела сползшую шапочку бывшей коллеги. Голова той слабо мотнулась, густые светлые волосы рассыпались по грязному асфальту. Клеймо на виске было сиреневым…
Вот оно, значит, что. Не просто коллега.
Дважды.
Паскудство.
Да она же сама — совсем ещё ребёнок. Хотя… Времена такие. Жанка-то вон — вообще соплячка, куклы-бантики, а тоже туда же… Позаботилась она… Джульетте было четырнадцать. ЧЕТЫРНАДЦАТЬ! А кто из сегодняшних ждёт до четырнадцати? Разве что честитки, да и те — вынужденно, поскольку авансированы.
Каковы темпера — таковы и моресы.
Зачем-то Стась приподняла голову мёртвой девочки и подложила под неё упавшую шапку. Погладила по холодному лбу, закрывая слегка приоткрытые глаза.
И дёрнулась, когда с лёгким полувздохом-полустоном бывшая дважды коллега попыталась вернуть голову в прежнее положение…
Базовая
Кафе «Встреча»
Стась
Забавно…
Стась глядела на восторженного маленького человечка — и никак не могла понять причины своей к нему неприязни.
По идее, это не ему надо сейчас ручками от радости всплёскивать, а ей самой скакать козлом мартовским, время от времени стукаясь об потолок пустой башкой. Ведь на блюдечке с голубой каемочкой — кушайте, не обляпайтесь! — причём не только что на халяву, так ещё и заплатят! Сами!!
